Шагая по пустыне… - страница 23
Итак, с одной стороны — почти мертвая пустыня, покрытая черными камнями да редкими кустиками боялыша, с другой — в горах бьющая ключом жизнь вокруг небольших горных ручьев.
Один из распадков на южном склоне небольшого хребта Малай-Сары перекрывается поперек длинной и ровной, как натянутая ниточка, грядой причудливых красных скал. Под ними крутой склон засыпан крупными обвалившимися камнями.
Ветер дует с юга, врывается в распадок, налетает на красную гряду и мчится дальше через горы и скалистые вершины. Стоит на редкость теплая осенняя пора, солнце греет, как летом, хотя ветерок свеж и слегка прохладен.
Над красной грядой собрались вороны и парят в восходящих токах воздуха, зычно перекликаются, затевают веселые игры. Появилась пара планирующих коршунов. Вороны попытались с ними затеять игру. Но хищники ловко увертываются, широко распластав крылья, важно проплыли к югу. Им некогда, скоро нагрянет непогода, надо спешить в заморские страны.
Взлетела пустельга. Ловкая, быстрая, лавируя в воздухе, покрутилась с одним вороном и исчезла. Торопливо промчалась стайка сизых голубей. Из скопления камней, упавших на землю, с шумом вспорхнула стайка кекликов. Птицы расселись на красной гряде и стали оживленно перекликаться.
А вокруг просторы, безлюдие, тишина и извечный покой.
Подъехал к машине чабан. Заметил, что мы рассматриваем птиц, и, указывая кнутом на белое пятно на красных скалах, сказал:
— Вон там каждое лето беркут живет.
Мы идем вдоль гряды, приглядываемся к скалам. Кое-где они совсем необычные, в глубоких ячейках, выточенных тысячелетиями ветрами. Гнезд хищников немало, и они издалека видны по пятнам гуанина. Но гнездо беркута, на которое показал чабан, самое большое, и по всему видно, что оно не пустует никогда летом. Место для него выбрано хорошее. К гнезду не подобраться. Задрав кверху головы, мы рассматриваем притон степного разбойника. Он тут, оказывается, не один. Снизу под выступом, на котором устроено гнездо, прилеплена изящная глиняная чашечка гнездышка скальной ласточки. Близкое соседство с орлом ей не мешает. Чуть сбоку тщательно залеплена в камне небольшая ниша, а в глиняной перегородке устроен маленький круглый ход. Это гнездо веселого крикуна, бойкого жителя гор — скального поползня. Рядом же с гнездом орла на земле большая куча помета. Мы всматриваемся в глубокую щель под пометом — она вся занята гнездами сизого голубя. Еще ниже орлиного и ласточкиного гнезд из двух глубоких ниш торчат соломинки. Тут живут каменки-плясуньи. Удивительное место! Хищные птицы обычно никогда не трогают возле своего гнезда других птиц. Быть может, в этом сказывается особый резон: когда приблизится враг, соседи дадут знать, поднимут крик и суматоху. И будто рассчитывая на этот благородный этикет, здесь собралось разноликое общество. Сколько их: голуби, поползень, каменки, ласточки — все пришли искать высокого покровительства у царя птиц.
Гряда красных скал манит продолжать поход. Мы бредем вдоль нее и будто читаем интересную книгу. Вот еще находка. Над глубокой темной трещиной натянуты беспорядочные крепкие паутинные нити. И на них — жалкие остатки прекрасных бабочек — ночного павлиньего глаза. На обтрепанных крыльях кое-где сохранились выразительные глазчатые пятна, у некоторых еще целы роскошные перистые усики и светло-серые глаза глядят, как живые. Одного за другим я освобождаю от паутины несчастливцев. Их девять и все самцы. Почему чудесные бабочки, отличные пилоты, такие сильные, большие попали в эту глубокую черную щель, завитую липкими нитями? И почему только самцы?
Ответить на этот вопрос я не в силах.
Самцы — обладатели роскошных усиков, разыскивают самок по запаху. Не мог же паук имитировать такой запах. Впрочем, может быть… Надо еще покопаться в тенетах, посмотреть на останки пиршества толстого обжоры. Так и есть! На земле лежит высосанный трупик единственной самки. Видимо, она первая, бедняжка, в ночь брачных полетов попалась в ловушку и, продолжая источать призывной запах, привлекла на погибель еще девять кавалеров на утеху пауку. Бедные бабочки!