Шакал - страница 11

На них располагалось произведение искусства.

Гребные лодки Адирондака являлись наследием великого прошлого, первая была создана в середине 1800-х для спортивных интересов богачей, что приезжали к озёрам и горам севера штата Нью-Йорк. Спроектированные под двух пассажиров и их багаж, с низкими бортами и шире чем каноэ, а весла расходились накрест от центрального сидения, предназначенного для проводника.

Хотя за последние сто семьдесят лет многое изменилось, оставались те, кто ценил старинные ручные работы, и ее дедушка служил небольшому списку постоянных клиентов.

Никс пробежала пальцами по длинным кедровым планкам вдоль борта.

— Ты почти закончил ее. — Она прикоснулась к рядам крошечных медных гвоздей. — Она очень красивая.

На козлах для пилки дров стояли еще четыре лодки: две из них получили первые слои ласкового покрытия, через которое проступали медовый цвет дерева и его текстура. Еще одна представляла собой только каркас. А последнюю он чинил.

Никс развернулась. Дедушка стоял перед разложенными инструментами, мерцающая выставка зубил, молотков, шлифовальных станков и хомутов расположилась у стены амбара, возле длинной рабочей поверхности. Все лежало на своём месте, и там не было ничего электрического. Дедушка делал лодки по старинке… с викторианской эры, когда он начал, и по сей день. Та же техника. Неизменная дисциплина.

— Когда ты уходишь? — спросил он.

Сосредоточившись на нем, Никс осознала, что часто опускала глаза, когда он находился рядом. Отчасти виновата была его невероятная сдержанность и, как ей казалось, что он не любит внимание. Но по большей части — ей казалось, что он мог читать ее мысли, а она предпочитала держать их при себе.

Мог он читать ее мысли или же нет — неважно.

Она бы не хотела знать об этом.

Боже, он постарел. Сейчас его волосы были белее снега, лицо осунулось, но плечи были расставлены, как и спина. У них было еще время. Вампиры должны начинать беспокоиться с первыми признаками физического старения. После этого, как правило, увядание происходило на глазах.

— Дедушка, — сказала она.

— Не ври мне, внучка. И здесь есть другие, о ком нужно думать.

Разумеется, он говорил не о себе. Проблема была в Пойзи, она ее тормозила. Как обычно.

— В полночь, — ответила Никс. — Я хочу уйти в полночь.

— Я слышал, как ты говорила с тем претрансом. Он рассказал, где находится колония?

— Его было сложно понять, но кажется, я знаю, куда идти.

— Он уже ничего не говорит.

— Он умрёт к рассвету. — Никс потерла глаза. — Пойзи сойдёт с ума. Ей нужно перестать спасать всех и вся. Это же не щенок, которого можно оставить.

— Твоя сестра свободно открывает сердце миру. Таков ее путь.

— Ей нужно завязывать с этим. — Чтобы сдержать проклятье, Никс обошла гребную лодку, ботинки с громким стуком опускались на голые половицы. — Или хотя бы попытаться.

— Жанель тоже остается собой. И обвиняя Пойзи в попытках спасти всех, может тебе последовать собственному совету и отказаться от ночного путешествия.

— Как ты можешь так говорить? — Никс посмотрела на своего дедушку. — Жанель застряла в той тюрьме…

— Она заслуженно попала туда.

— Нет, это не так… — Никс заставила себя успокоиться. — Она не убивала того мужчину.

Дедушка припал к трубке, выпуская дым, который поднялся в воздух и затем растворился. Его лицо было спокойным и собранным, и Никс, чувствуя контрастный гнев, была вынуждена отвести взгляд.

— Я быстро вернусь, — сказала она.

— Более вероятно, что ты вообще не вернёшься, — ответил он. — Никсанлис, ты должна держаться в стороне от этого. Это слишком опасно.

***

В одиннадцать пятьдесят три Никс устроила последнюю вещь в своем рюкзаке. Она сложила две бутылки воды, шесть протеиновых батончиков, фонарик, флисовую кофту, чистые носки и зубную щётку. Причем щётку — по глупости и в последний момент. Разве ее должно волновать здоровье зубов и свежее дыхание?

Оценив вес рюкзака, она взяла бейсбольную кепку с кровати. Потом посмотрела на тонкую подушку. Ну конечно она сюда еще вернётся…

— Ему уже лучше.

Никс закрыла глаза, прежде чем повернуться к сестре. И убедилась, чтобы ее лицо не выдало мысль «черта с два ему лучше».