Шальные мужчины Кэрью - страница 16

– Я голоден, голоден! – был его ответ.

Фанни снисходительно улыбнулась и, взглянув на Эльзу, сказала:

– Я сама заеду к твоей маме с деньгами на будущей неделе.

Снова Эльза в дороге среди низкого серого тумана, стелющегося по бурой земле. Этот холодный туман, казалось Эльзе, проникал через ее тело и кровь все ниже и ниже, в плоть и кровь земли. Она прижала руки к бокам, а голову втянула в воротник. Жить в Эльдерской балке – значит бояться зимы. Между ней и Сендауэром жила беднота. Едва ли у многих было довольно одеял, чтобы укрываться от холода, или надежных, без разбитых стекол, окон для защиты от бури, или топлива в достаточном для долгих зимних ночей количестве, или теплой одежды, чтобы выйти во двор, когда нужно присмотреть за скотом. Все в этот день заметили близость зимы. Все те, кто отворял Эльзе дверь, чувствовали первое прикосновение холода. Эльза также принадлежала к ним, к этим жителям Эльдерской балки, она также жила их незаметной жизнью, тесно связанной с временами года, также ощущала дождь и засуху, жару и холод, полуденный ветер и тишину звезд. Жить в Эльдерской балке – значит ложиться зимой рано спать, чтобы не тратить дров и света, а летом смотреть сквозь нежные узорчатые листья зарослей лебеды в чудесную синеву и грезить о Средиземном море, Бенгальском заливе и проливе Магеллана…

Эльза поравнялась с домом Нэта Брэзелла, «бараком», как называли его в народе. Это было низенькое строение, длинное и узкое, с тонкими печными трубами, крытое толем с перекрестными планками. Эльза боялась этого места. Ее мать ходила к миссис Брэзелл предложить свое вязанье, но та лишь жутко глянула на нее своими выпученными от какой-то горловой болезни глазами и заявила, что у нее нет денег на такие вещи. Мать поспешила уйти, боясь, что еще встретит самого Нэта Брэзелла или его собак. А у него был хороший земельный участок, и молодой Нильс Лендквист говорил как-то в школе, что, когда Нэт Брэзелл однажды закапывал за домом отбросы после убоя скота, он заодно зарыл целый мешок золота. Никому бы и в голову не пришло там порыться!

Еще один мостик, не особенно надежный, пересекал речку, протекавшую посредине Балки. В этом пустынном и грязном месте Эльза испытывала страх и волнение. Ветер дул здесь тише из-за сухих тростников и сучковатых пней, угрюмых и гнилых, но зато в воздухе стоял острый запах болотной воды. Летом здесь был благоухающий приют для краснокрылых дроздов, зимородков и куликов, а однажды Эльза и Риф видели, как ястреб упал в тростники, точно взмах косы, и снова поднялся вверх с водяной крысой в когтях. Воздух, густой и непрозрачный, казался более темным среди причудливой заросли тростников и нелепо искривленных древесных корней. Вода отливала прозрачным янтарем, и глубоко внизу можно было разглядеть мягкое черное речное дно, где извивались гнилые корни. Эльза заметила дикий виноград, вившийся вокруг упавшего голого ствола; несколько засохших гроздьев все еще держались на стеблях. Немного дальше из желтого полумрака вылетела и скрылась из виду водяная птица, блеснув изнанкой крыльев.

Наконец Эльза выехала из Эльдерской балки и повернула на юг, к сказочным владениям Кэрью. Они также, пожалуй, скажут: «А что-то похоже на зиму!», но подумают при этом о своих красивых, блестящих санях с черной медвежьей полостью на красной суконной подкладке.

Эльзе казалось, что следы лета еще видны на земле Кэрью. Вон там, на выгоне, виднелась неувядшая трава, а в пруду отражалось как будто более солнечное небо. Вот и ярко-зеленая крыша белого дома, возвышающегося над покрытой травой террасой, казалась жизнерадостным существом, не убоявшимся осенней смерти. Из-за дома почти не видно было хозяйственных построек. Их закрывали с севера и терраса, и изгородь из ельника, и деревья питомника, порядочно разросшиеся около дома. Люди в округе уже стали назвать этот дом «усадьбой Кэрью», а сендауэрский «Рожок» писал о нем, как о «достопримечательности здешних мест». Дом представлял собой большую постройку из белого кирпича, довольно безобразную, по мнению Рифа. Но Эльзе дом внушал почтение.