Шальные мужчины Кэрью - страница 20

Впереди них, на недалеком расстоянии, под обнаженными ветвями плакучей ивы остановились две фигуры. Они казались смутными тенями среди снега, освещенного слабым мерцанием звезд. И вдруг на секунду они слились в одну тень, после чего раздался звонкий девичий смех. Эльза узнала по смеху, что это была Лили Флетчер, которая нервно смеялась, потому что кто-то поцеловал ее под ветвями ивы.

– Поедем назад, – внезапно сказала Эльза.

Это были ее первые слова с тех пор, как она рассталась с Рифом. Бэлис тоже молчал.

– Вы испугались дерева поцелуев? – произнес он.

Эльза прикусила губу, чтобы сдержаться и не ответить на эти слова. Она была слишком рассержена, чтобы отвечать. Она почувствовала, как ее щеки зарделись на морозе. Повернувшись и не говоря ни слова, она помчалась обратно. Вернувшись к костру, они нашли Рифа на том же самом месте, где его оставили. Он поджидал их. Эльза подкатила к нему и ухватилась за него обеими руками. Бэлис, остановившись около Рифа, засмеялся и сказал:

– Недурно для маленькой девочки, Риф! Она будет прекрасным конькобежцем, когда вырастет.

«Корчит из себя мужчину, потому что опять находится в обществе Рифа!» – снова подумала Эльза. Она подняла лицо и слегка сморщила нос, не удостаивая Бэлиса даже улыбкой. Риф взглянул на нее и, так же как Бэлис, засмеялся.

– Где ты пропадал, Бэлис? – послышался голос.

Это была Ада, подбежавшая к ним с другой стороны катка. Она окинула Бэлиса ледяным взглядом и поджала губы.

– А, здравствуйте, Риф! Здравствуйте, Эльза! – поздоровалась она с ними, улыбаясь своей глупой улыбкой. – А я и не знала, что вы здесь. Прокати меня, Бэлис. Скоро уже пора домой.

Эльза и Риф смотрели, как они убегали.

– Вот и еще одна из Кэрью, ухаживающая за одним из Кэрью! – с усмешкой заметил Риф. – Ну, Эльза, покатим и посмотрим, кто здесь есть.

Эльза видела, как время владычествует над землей, изменяя ее вид по своей воле, видела, как времена года сменяют друг друга, принося на землю и свет, и тени, и долгие неумолчные шумы. Наступал апрель и своим дыханием обнажал от снега поля, темные и душистые. Неутомимый июнь покрывал землю травой, еще не омраченной предчувствием смерти. Октябрь подкрадывался грустный, терпеливый и нерешительный. А затем белый сон… И все это по воле приливов и отливов времен года.

Она видела также, что и человеческие существа не отличались в этом от самой земли: время также распоряжалось ими по своей воле. Наступил некий август, и названия местностей Старого света, которые давно покоились в памяти людей, овеянные нежными красками романтизма, вдруг ожили в пламени ночных зарниц и отблесках догорающих развалин. Не проходило вечера без того, чтобы дядя Фред не приносил из Стендауэра новостей о погибших городах, сражающихся легионах и потонувших кораблях. Разговоры за столом постепенно выходили за пределы того мирка, в котором жили отец Эльзы и дядя Фред.

Стив Бауэрс, возделывавший свою землю со всем пылом души и с напряжением всех сил тела для того, чтобы его детям выпал на долю лучший жизненный жребий, теперь был как-то неподвижен и как будто чего-то выжидал, хотя и продолжал упорно каждый день выходить на полевые работы. Глаза матери Эльзы, всегда светившиеся стремлением к более светлому будущему, теперь отражали смущение, растерянность.

Риф после двух лет, проведенных в городе в юридической школе, жил сейчас дома, продолжая тратить силы на обработку клочка земли в Балке, просиживая ночи над своими книгами и в душе питая слепую надежду отвоевать себе свободу от нескольких жалких акров истощенной земли, поработивших его отца. Да и сама Эльза все больше и больше предавалась мечтам о жизни, которая была бы не похожа на жизнь в балке, и предавалась им горячо, хотя эти мечты тускнели, когда она слышала бормотание отца над газетой: «Угодим в эту кашу и мы, может быть, еще до следующего года», и поддакивания дяди Фреда: «Да, да, даже раньше!». А мать причитала над своей работой: «И наш мальчик, может быть, будет петь и умирать, петь и умирать на другом конце света!».

Эльза заметила также, что во всей округе только одни Кэрью живут так, как будто ничто постороннее их не касалось, раз у них в доме был мир да лад. Она видела их очень редко. Майкл, женившийся теперь на Нелли Блок, дочери пастора, помогал по хозяйству в их большой ферме, а Бэлис учился в колледже в городе. Джоэль, младший из трех братьев, также должен был скоро отправиться туда. Флоренс, жена Мейлона Брина, два раза в год ездила в город для покупки платьев. Аду отослали в пансион. Питер Кэрью постоянно уезжал верхом один, и никто не знал куда, а возвращался он очень часто лишь тогда, когда его привозили домой жена или мисс Хилдред. Поговаривали, что Питер слишком много времени проводит среди цыган на южной окраине Гэрли, и даже отец Эльзы начинал предсказывать, что из этого не выйдет добра.