Шалости фортуны - страница 10
Она подняла голову. Ее глаза, брови, губы — все было совсем рядом…
И внезапно то, что, казалось, навсегда исчезло под грудой прожитых лет, с невероятной силой вновь охватило его. Он с безнадежной ясностью понял вдруг, что любит ее. Не ту двадцатилетнюю девушку, память о которой хранил все эти годы, а эту вот женщину, такую милую и родную.
Он потянулся к ее губам, и она с готовностью ответила на его поцелуй, как будто ждала его. Ждала минуту или долгие годы — кто знает?
…И опять, как много лет назад, сердце его яростно рвалось из груди, билось в горле и не давало дышать. И опять, как когда-то, вдруг ослабели ее ноги, и кругом шла голова, и путались мысли. И уже желание судорогой пробежало по их телам, и тогда, словно моля о пощаде, женщина тихо застонала.
В комнату сквозь незашторенное окно падал свет от уличного фонаря. В этом свете Люда рассматривала спящего Виктора. Поредевшая шевелюра, морщины на лбу и у глаз, эти забавные усы — она узнавала и не узнавала его.
Ах, если бы можно было вернуть время назад…
Витя понравился ей сразу, как только она первый раз увидела его в студенческом театре. Но он почти не обращал на нее внимания — вернее, относился точно так же, как и ко всем. А к тому времени, когда порохом вспыхнула его любовь, у Люды уже все было решено. Той сумасшедшей осенью она уже знала, кто станет ее мужем. Алексей еще со школы добивался ее — и добился. А Витя… Нет, не могла она тогда поступить иначе — поменять надежного и положительного Лешку на легкомысленного разгильдяя Витеньку…
Но ведь можно еще все исправить! Можно! Конечно, время меняет людей. И Витя, и она сама уже не те, прежние, юные и беспечные. Но она и сейчас любит его. И он тоже ее любит. Она знала это. Нет, они непременно еще будут счастливы вместе!
И с этой мыслью, прижавшись к теплому Витиному плечу, она заснула.
Наступило утро, спокойное и безмятежное. Когда Виктор проснулся, Люда уже хлопотала на кухне. Одевшись и умывшись, Виктор тихонько подкрался к ней сзади и обнял. Люда вздрогнула от неожиданности и рассмеялась своему испугу.
— Доброе утро, родная, — промурлыкал Витя, целуя ее.
— Доброе утро, соня. Ты на работу опоздать не боишься? — спросила, все еще смеясь, Люда.
— Я сегодня ничего не боюсь. Счастливому не ведом страх! — с пафосом произнес Виктор.
— А голод счастливому ведом? — съехидничала Люда.
— И жажда тоже, — парировал Витя, — особенно, что касается кофе.
— Тогда садись завтракать, — пригласила она.
— Только вместе с тобой.
Виктор с аппетитом ел, а Люда с улыбкой наблюдала за ним. За столом они почти не разговаривали. Но это не было то тягостное утреннее молчание после случайной близости, которое возникает от неловкости или раскаяния. Это было похоже на молчание людей, проживших много лет вместе, которым уже не нужны слова, чтобы понимать и чувствовать друг друга.
После завтрака Виктор взглянул на часы — время поджимало. Люда заметила это.
— Беги, беги, а то и правда опоздаешь, — сказала она, убирая со стола.
— Да, надо поторапливаться, — озабоченно пробормотал Виктор, направляясь в прихожую.
Через минуту он вернулся на кухню — уже в куртке и с шапкой в руке. Виктор стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и смотрел, как Люда моет посуду.
— Ты чего, Вить? — спросила она. — Опоздаешь же, в самом деле…
— Люд, мне так не хочется уходить…
— А ты оставайся, — сказала она, продолжая возиться с посудой.
— Как это? — не понял он.
— Очень просто. — Люда повернулась и пристально посмотрела ему в глаза. — Насовсем.
Виктор растерялся. Он опустил глаза и стал мять в руках шапку. Прошла минута — они оба молчали. Наконец Виктор поднял голову.
— Я рядовой инженер, Люда, без особых перспектив, с маленькой и нерегулярной зарплатой. У меня алименты, и язва, и волос почти не осталось. Зачем я нужен тебе, милая?
Люда подошла к нему, обняла мокрыми руками и прижалась к его груди.
— Ты дурачок, Витенька. — Она говорила ему куда-то в плечо, не поднимая головы. — Я люблю тебя, понимаешь? И, наверно, всю жизнь любила только тебя. Ничего уже не исправишь. Но ведь еще не поздно все начать сначала. Как ты считаешь? Решай, Витенька… Но в любом случае, пожалуйста, не пропадай еще на двадцать лет. Я просто не смогу без тебя.