Шамайка - страница 2

Юрий Коваль пробирался нехожеными тропами любимой им Вологодской области, насвистывая «Песню про пятнадцать собак». Над ним летел клест-сосновик, купленный Ковалем на Птичьем рынке за три рубля, с перьями кирпичного и клюквенного цвета, с клювом, скрещенным, как два костяных ножа, – певец Капитан Клюквин со своей собственной песней, которая рвалась у него из груди. Рядом бежала картофельная собака Тузик. («Дядь! – кричали издали ребятишки, когда я прогуливался с Тузиком. – А почему она картофельная?» В ответ я доставал картофелину и кидал Тузику. Он ловко, как жонглер, ловил ее на лету и мигом разгрызал. Крахмальный сок струился по его кавалерийским усам»). А впереди мчался на Северный полюс, увлекая за собой всю компанию, сбежавший со зверофермы песец – герой повести Коваля «Недопесок Наполеон Третий».

Так они двигались навстречу друг другу, каждый своими путями и мирами, когда неожиданно две их дороги, две их писательские судьбы, пересеклись.

Случилось это благодаря абсолютно трущобной кошке, героине рассказа Сетона-Томпсона «Королевская Аналостанка». Не знаю, то ли ей показалось, что сэр Сетон-Томпсон поведал всего лишь забавную историю из ее жизни, но не раскрыл до конца богатый внутренний мир… Что, собственно, вся ее жизнь, исполненная взлетов и падений, ее необыкновенная судьба остались за бортом повествования. То ли ей просто понравился Юрий Коваль, в которого с первого взгляда влюблялись все звери и птицы, а также старики, женщины и дети… В общем, она осторожными шагами приблизилась к нему, причем с таким видом, как будто бы самая первая кошка на его жизненном пути.

А между тем Коваль был знаком со многими достойными представителями ее племени. Тут вам и Весенний кот, расцветший внезапно в соседнем доме вместе с незабудками и подснежниками. И Летний кот, вобравший в себя солнечный зной, отчего полночи светился в саду, как подсолнух. Осеннее котяро, которое влезло на печь и сразу превратилось в Зимнее, предвещая первый снег. Поддерживали с ним тесную связь сиамские и сибирские, тигровые и черепаховые, рябые и рыжие коты и кошки всех возрастов, мастей и общественных положений.

Но это была не кошка, а богиня по имени Шамайка. Он сразу это увидел. Недаром друг Юры, скульптор, отозвался о его ясном взгляде:

– Глаза Коваля – не просто глаза, это окуляры с увеличительными стеклами!

Поэтому писатель Юрий Коваль снял шляпу, почтительно поклонился Сетону-Томпсону и, в самых высоких выражениях посвятив ему эту повесть, рассказал о Шамайке то, о чем умолчал его канадский предшественник.

Перво-наперво крепкой рукой он обрисовал суровую обстановку, в которой Шамайка появилась на свет, – жизнь трущоб, характеры ее обитателей – бродячих котов, среди которых встречаются порядочные негодяи, скобяной двор с крюками и гвоздодерами, охраняемый неприятным полубульдогом, господин У-туулин с малокалиберной винтовкой, готовый перестрелять все живое вокруг себя, беспощадные кошколовы…

Вот в какой мир вступает трущобный котенок – круглый сирота, открытый всем ветрам, дружелюбный, ужасно любопытный и, как мы увидим позже, с большими артистическими задатками.

Впрочем, на свете не так много плохого, чтобы закрывать на это глаза, – намекает автор. Ведь, как ни крути, миром правит любовь, по крайней мере за нею всегда остается последнее слово.

Как магнитом, Шамайка притягивает к себе разных колоритных личностей вроде негра Джима, который любил пожевать табак под названием «Читанога-чуча», а потом плевать на всех и на все в прямом и в переносном смысле. Он работал в зоомагазине японца Мали, хотя тот был не настоящим японцем, а просто прищуривался, поскольку слышал, что японцам больше платят.

Могущественный бык Брэдбери окажет ей покровительство. Глубокая верная дружба свяжет их, и навеки разлучит океан.

Кот-пират Рваное Ухо – отъявленный злодей. Поговаривали, у него на груди под шерстью – бандитская татуировка с якорем и русалкой. Но и он смягчается душой, полюбив Шамайку.

– Я теперь уже не тот, – будет втолковывать ей пират. – Сила встречи с вами переродила меня внутренне.