Шампанское для аферистки - страница 2

«Вот повезло кому-то, — подумал Стас, — кажется долбанулись…» И правда: почти поперек дороги стояли искореженные «жигули» и отчаянно мигали габаритами. Притормозить пришлось бы в любом случае: просто так их не объедешь. Выкручивая тяжелый руль, Стас пытался разглядеть салон легковушки, и в этот момент из машины выскочила девица лет двадцати. Испуганно глядя на Стаса, она кричала ему что-то. Он, не заглушая мотор, остановился, опустил стекло. Крикнул:

— Что случилось?

Девчонка смотрела растерянно, но не отвечала. Стояла она довольно далеко от КамАЗа и подходить не торопилась. Проехать мимо Стас уже не мог: слишком много испуга было в глазах девчонки. Да и в искореженной машине умирает, может, кто. Он открыл дверцу, спрыгнул на асфальт. Сбоку, за открытой водительской дверцей, что-то коротко свистнуло — Стас метнул взгляд вправо, но увидел только стекло дверцы, покрывающееся непрозрачной сеткой, а потом — темнота.

Через секунду тот же свист еще раз рассек тишину легкого весеннего вечера. Егорыч ничего не почувствовал — он все еще спал.

Тело старика за ноги выволокли из кабины, столкнули под откос, туда же стащили мертвого Стаса. От пинка ногой следом полетел и шипящий айпод.

В КамАЗ забрались стрелявший и девушка, а «жигули», хоть и были побиты, но оказались на ходу. Третий быстро завел движок легковушки. Через минуту на участке трассы Челябинск — Екатеринбург снова стало спокойно. Солнце окончательно спряталось за соснами.

Я шуганул кошку с постели, с трудом сел на кровати и подумал, что отмечать день рождения посреди рабочей недели — это все-таки плохая мысль. Господи, как меня угораздило так нажраться-то?.. Последний раз подобное было, еще когда я в ментовке пахал, а было это ох как давно…

В кармане джинсов верещал сотовый — он-то меня и разбудил. Знать бы еще, где эти джинсы. События вчерашнего вечера вспоминались туго, со скрипом, а некоторые моменты вообще отказывались всплывать в памяти. Повод был, конечно, веский: во-первых, у моей любимой женщины — Наденьки случился вчера юбилей. А во-вторых, Марина меня бросила — тоже вчера. Может, хоть в этот раз навсегда?

Где джинсы?.. Наплевать на звонок я не мог — помнил, что сегодня пятница, вполне рабочий день. Антон уехал в командировку, а меня оставил в конторе за старшего: сейчас, должно быть, все тридцать два наших сотрудника поочередно мне названивают.

Джинсы я нашел аккуратно висящими на спинке стула, но про телефон и контору мгновенно забыл, потому что посреди моей спальни лежал некий предмет, который быть здесь никак не должен. Черная замшевая туфля, определенно женская. Мне резко поплохело…

Черт! Черт! Черт! Неужели я допился до того, что позвонил вчера Марине и попросил прощения? А она простила. Ну за что мне это?..

Теперь я уже ясно слышал шум душа. Не выпуская из рук туфлю, я дополз до двери ванной, дернул ручку — заперто — и тихонько поскребся в дверь.

— Я сейчас! — отозвался звонкий женский голос. — Через три минуты освобожу ванную.

С одной стороны, я приободрился — голос явно был не Маринкин, что хорошо. Правда, я, хоть убей, не помнил, как зовут его обладательницу и как она выглядит, что не очень хорошо.

Я молча сполз по косяку на пол, приложил к горящему лбу холодный металлический каблук и попытался хоть немного восстановить в памяти события вчерашнего вечера…

Итак, отмечали день рождения моей любимой женщины, Наденьки Аристовой. Муж моей любимой женщины как раз сегодня уезжает в Москву по работе, потому и собрали они компанию не на выходных, как следовало бы, а в будний день. Гуляли дома у Аристовых, что значительно сужало круг — значит, та, что заперлась в моей ванной, мне более-менее знакома. Путем логических умозаключений я установил, что это либо одна из подруг Наденьки по работе, либо кто-то из ее бывших однокурсниц, либо коллега Стаса — ее мужа.

Первое и второе очень и очень сомнительно: дело в том, что моя Наденька судебный медик, а отношения у меня с представителями этой профессии сложные. Исключая Наденьку, конечно, но с ней мы еще в школе вместе учились, так что это песня отдельная. А остальные… Что говорить, если дамы весь вечер громко обсуждали эффективность применения опарышей в медицине. С чувством рассказывали, что если в загнившую рану на некоторое время поместить личинку, то она, не будь дурой, съест все мертвые клетки, оставляя ткани чистыми. Нет, не мог я уехать домой ни с Надиной подругой, ни с однокурсницей — мне столько просто не выпить!