Шардик - страница 10
Повернувшись спиной к «мертвому поясу», Кельдерек и Тафро зашагали к городу по узкой тропе между конопляными полями. Там и сям женщины несли воду с реки или унавоживали уже сжатые поля. Однако работниц в этот час было мало: близилось время ужина. Над деревьями впереди поднимались в вечернее небо струйки дыма, и вместе с ними, из какой-то окраинной хижины, взмывал вверх чистый девичий голос, поющий песню:
В голосе слышалась неприкрытая нежность и удовлетворение. Кельдерек взглянул на Тафро, мотнул головой в сторону, откуда доносилась песня, и широко улыбнулся.
— Ты что, совсем не боишься? — сердито спросил Тафро.
Лицо Кельдерека вновь приняло серьезное, озабоченное выражение.
— Предстать перед верховным бароном и сказать, что ты наотрез отказался сообщить шендрону то, что знаешь? Да ты совсем спятил, верно! Зачем дурость-то творить?
— Просто тут дело не такое, чтоб скрывать или обманывать. Ведь бог… — Он осекся.
Тафро не ответил, лишь протянул руку, требуя отдать оружие — нож и лук. Кельдерек молча подчинился.
Они подошли к первым хижинам, из которых плыли запахи стряпни, дыма и помоев. Мужчины уже возвращались с дневной работы, и женщины стояли в дверях, клича детей или болтая с соседками. Хотя иные из них с любопытством взглядывали на Кельдерека, неохотно плетущегося за посыльным шендрона, никто с ним не заговорил, никто не окликнул и не спросил, куда они направляются. Внезапно к Кельдереку подбежал мальчонка лет семи-восьми и схватил за руку. Охотник остановился.
— Ты сегодня придешь играть, Кельдерек? — спросил ребенок.
Кельдерек заколебался:
— Ну… не знаю. Нет, Сарин, сегодня вряд ли приду.
— Почему? — разочарованно протянул мальчонка. — Ты поранил плечо — поэтому, да?
— Мне нужно пойти и рассказать кое-что верховному барону, — просто ответил Кельдерек.
Подошедший к ним мальчик постарше расхохотался:
— А я должен до рассвета встретиться с правителем Беклы — вопрос жизни и смерти. Не дурачься, Кельдерек. Разве ты не хочешь поиграть сегодня?
— Пойдем уже, а? — раздраженно буркнул Тафро, переступая с ноги на ногу в пыли.
— Нет, я правду говорю, — заверил Кельдерек, не обращая на него внимания. — Я иду к верховному барону. Но скоро вернусь: либо сегодня вечером, либо… ну, завтра, наверное.
Он повернулся и зашагал по дороге, но мальчики трусцой побежали рядом.
— А мы сегодня играли, — доложил младший. — В «кот-поймай-рыбку». Я два раза поймал.
— Молодец! — улыбнулся охотник.
— А ну, брысь отсюда! Пошли вон! — рявкнул Тафро, притворно замахиваясь. И добавил, обращаясь к Кельдереку, когда ребятишки прыснули прочь: — Ах ты, дурень великовозрастный! В твои-то годы — и играть с детьми малыми.
— Благой вам ночи! — крикнул Кельдерек вслед мальчикам. — Благой ночи, о какой вы молитесь…
Они помахали ему и скрылись среди дымных хижин. Какой-то встречный заговорил с Кельдереком, но тот не ответил — прошел мимо, рассеянно глядя себе под ноги.
Миновав длинные ряды канатных мастерских, двое мужчин подошли наконец к скоплению хижин побольше, выстроенных неровным полукругом неподалеку от восточного мыса и разрушенной насыпной дороги. Между ними росли деревья, и плеск реки смешивался со вздохами вечернего ветра и шелестом листвы, принося ощущение бодрящей свежести после знойного сухого дня. Здесь трудились не только женщины. Несколько мужчин — судя по внешнему виду и роду работы, одновременно слуги и мастера — выстругивали стрелы, затачивали колья, чинили луки, копья и топоры. Могучий кузнец, закончивший на сегодня, выбирался из кузницы, устроенной в открытой неглубокой яме, а два его помощника тушили огонь в горниле и складывали на место инструменты.
Кельдерек остановился и повернулся к Тафро:
— Криво выструганная стрела может попасть в невинного человека. Тебе незачем болтать про меня с мастерами.
— Да какая тебе разница?
— Не хочу, чтоб они знали, что у меня есть секрет.
Тафро коротко кивнул и подошел к мужчине, мывшему точильное колесо, с которого при вращении разлетались по спирали водяные струйки.