Шарль Перро - страница 50

стр.

Позднее, когда Шарль получит большую власть, он убедит Кольбера ограничить число казней — хотя бы за счет «колдунов» и «ведьм».

* * *

Той же весной возобновились военные действия против Испании. В этой войне гибли люди, раненые стонали от боли, совершались подвиги и предательства, а в Париже едва ли не каждый день шли великолепные гулянья.

Труппа Мольера впервые выступила в Лувре перед королем. Была показана пьеса «Влюбленный доктор». С Мольером судьба сведет Шарля на долгие годы. Отношения их будут сложными, но Шарль ценил и понимал этого талантливого человека, который подарил Франции первую национальную комедию.

Большую часть времени Шарль проводит в Вири. В «Мемуарах» он напишет:

«…Я был счастлив находиться среди стольких чудесных книг! Я также начал слагать стихи, и „Портрет Ирис“ практически был моим первым произведением. Я не добился ничего выдающегося в этом жанре: ведь действительно, когда имеешь природную склонность, то и вначале получается так же хорошо, как и впоследствии, а различие состоит лишь во все большей легкости сочинения, приобретаемой со временем, то есть добиваешься того, что за неделю делаешь больше, чем раньше за два месяца. Я написал „Портрет Ирис“ в Вири и никогда не находил его настолько хорошим, как его почитали в свете, когда он появился в печати. К нам в Вири приехал господин Кино; я прочел ему это произведение, а поскольку оно ему очень понравилось, я подарил ему копию. Вернувшись в Париж, он показал его одной юной особе, в которую был влюблен и которая решила, что он сочинил это для нее. Ему было на руку оставить ее в этом заблуждении, и он не посчитал нужным разубедить ее, так что „Портрет“ обошел весь Париж под именем Кино. Мне тоже рассказали о нем; я ответил, что тоже написал „Портрет“ с тем же именем Ирис, и как только произнес первые строчки, все с удивлением обнаружили, что это и есть те самые стихи. Мне поверили на слово, а Кино оказался в затруднительном положении. Однако когда он откровенно признался, что то, что его признали автором этой пьесы, послужило на благо его сердечным делам, то это не нанесло ему никакого ущерба в обществе».

1659 год

Улица Святого Фомы Луврского была не слишком широка. И дома на этой улице были сродни тем, что стояли на других парижских улицах. Но в истории улица Святого Фомы осталась прежде всего потому, что на ней возвышался старый величественный дом со множеством пристроек и садов — дом маркиза де Рамбулье. Здесь собиралось многочисленное общество, которое диктовало Франции законы моды, вкуса, приличий и причиняло немало забот правительству своим громадным влиянием на парижан.

Шарль не часто, но бывал в этом доме. Когда его карета подъезжала к госпиталю Трехсот святых, к которому своими пристройками и садами примыкал дом Рамбулье, его охватывало волнение перед встречей с выдающимися людьми Франции. Только близость семьи Перро к королевской администрации позволяла братьям изредка получать билет с гербом маркиза де Рамбулье.

…Вот и сегодня Шарль едет на улицу Святого Фомы Луврского. Госпиталь остался за спиной, и вскоре в зеленом массиве прекрасного сада открылся белокаменный особняк.

Шарль успел к обеду и был доволен: он знал, что самые интересные разговоры происходят в кулуарах дома, но знакомства завязываются за обедом.

Ему указали его место — между актрисой Шапонессой и каким-то бледным, незаметным человеком, которому покровительствовал маршал де Вивонне. Когда они разговорились и молодой человек назвал свое имя — Жан Расин, Шарль еще не знал, что сегодня он увидел в лицо одного из главных своих врагов в будущем.

В конце длинного, уставленного яствами и винами стола на небольшом возвышении восседала хозяйка салона, важная и гордая маркиза Екатерина де Рамбулье. Впрочем, здесь ее обыкновенно называли Артемисой или торжественно — Палладой-Минервой парижан. Равнодушная ко всем политическим или религиозным вопросам, она заботилась только о том, чтобы сохранить значение дома Рамбулье как законодателя моды и вкуса. По правую руку восседал ее муж, Шарль д’Анжеи, маркиз де Рамбулье, а по левую — маршал де Вивонне, граф Пизани, отец маркиза и покровитель будущего театрального светила Расина.