Шарль Перро - страница 79

Шарлю Перро пришлось организовывать работы по возведению и украшению разрушенного грота в Версале, устройству водяной аллеи. Проекты в обоих случаях готовил его брат Клод. «В это время король предоставил Кольберу возможность распоряжаться всеми вопросами, — пишет Шарль, — а Кольбер доверял нам в изобретении большинства проектов, которые нужно было сделать. Так, брат получил задание подготовить рисунки больших мраморных и бронзовых ваз для того, чтобы установить их в садах Версаля. Он сделал их огромное множество, почти все были воплощены в жизнь. Жирардон, например, сделал две вазы, большие и красивые, из белого мрамора: одна представляла Силу, другая — Нежность. Ручки той, которая представляла Силу, украшены львиными шкурами, голова и хвост образуют ручки, четыре основных подвига Геракла изображены на четырех сторонах. На вазе Нежности ручки выполнены в виде цветочных венков, которые держат амуры. Три грации и три других подобных сюжета украшали вазу.

Брат сделал и проект барельефа внизу фонтана пирамиды в парке, который был исполнен Жирардоном с еще большим изяществом, чем предполагал проект. Это один из самых красивых барельефов».

В июне Кольбер добился важного королевского решения: помимо уже созданных и отлично зарекомендовавших себя Вест-Индской и Ост-Индской компаний, была создана еще и Северная компания для торговли с северо-германскими городами Гамбургом и Бременом, а также с прибалтийскими и скандинавскими городами и Россией.

«Главная польза для нас от Северной компании, — писал Кольбер, — должна состоять в том, чтобы мы перестали пользоваться услугами голландцев».

Кольбер восхищался Голландией и ненавидел ее. Именно он добился заключения летом 1669 года союза между Францией и Англией. Шарль, обладавший феноменальной памятью, наизусть помнил статьи договора, к которым тоже приложил руку. Особенно важной была 5-я статья: «…Вышепоименованные великие короли, имеющие, каждый отдельно, гораздо более подданных, нежели сколько нужно для оправдания перед светом принятого ими намерения смирить гордость Генеральных штатов Соединенных Нидерландских провинций и ослабить могущество нации, которая так часто ознаменовывала себя черной неблагодарностью к основателям и руководителям этой республики и которая даже и ныне дерзает называть себя верховным правителем и судьей всех других государей, согласились и решили, что их величества объявят и будут вести войну совокупно всеми своими сухопутными и морскими силами с вышеназванными Генеральными штатами Соединенных Нидерландских провинций и что ни один из вышесказанных королей не заключит мирного договора, соглашения и перемирия без совета и согласия другого…»

Осенью на имя Шарля пришел пакет из Бордо: его извещали, что его брат Жан очень плох.

Шарль застал старшего брата живым. Он присутствовал при его агонии. Умирающему не стали даже пускать кровь — конец был очевиден. Перед самой смертью Жан успел принять Святое причастие, поцеловать крест.

Так у Шарля осталось только два старших брата. Он поклялся, что будет помогать обоим.

От мрачного старого королевского дворца тянулась в то время длинная, не очень широкая улица де Турнель. Около моста того же имени стоял прежде Турнельский замок, на турнирной площади которого король Генрих II погиб в поединке: копье соперника пробило ему лицо.

Поздней осенью двор из летней резиденции возвращался в Париж, в Лувр. Здесь конечно же не было парка, подобного версальскому, поэтому Шарль в редкие минуты отдыха гулял по улице де Турнель. Он равнодушно проходил мимо старых однообразных домов буржуа с их беседками и галереями, с большими жестяными щитами, которые висели подобно знаменам высоко над улицей. И только один дом отличался оригинальностью. Он невольно обращал на себя внимание странной архитектурой, в которой смешивались разнообразные стили: Шарль, изучивший десятки томов по архитектуре, понимал в них толк. Одна часть дома была выстроена в стиле Возрождения, другая — в готическом, а третья — во флорентийском. Общий вид дома был мрачный и угрюмый. Однажды во время прогулки Шарль увидел, как на стук колотушки дверь отворилась и гостя встретил швейцар с булавой, за которым стояли наготове лакеи.