Шатровы - страница 59
Кедров его успокаивал, посмеивался: «Не бойся за меня: я — тише воды, ниже травы! Квартиру, как видишь, снял у просвирни. К тебе езжу редко, да и то всякий раз с твоим попом… Я теперь благонадежнейший мирянин!..
«И вот нате вам: экие штуки вытворяет сей «благонадежный мирянин»! И ведь что проповедуют, что проповедуют, безумцы! Как в японскую, так и теперь: для них ничего не изменилось… Это еще счастье наше, что за этой кучкой фанатиков народ наш не пойдет… Ну, будь бы ты не Матвей, иначе бы я с тобой поговорил!.. Однако ж нужно одернуть тебя, голубчик: над бездной стоишь и других за собою в бездну призываешь. И как это я вверился ему, выпустил его из поля зрения!..»
В полном смятении чувств, в противоборстве и негодовании, и отцовского страха за жизнь Матвея читал он листовку:
«Действительная сущность современной войны заключается в борьбе между Англией, Францией и Германией за раздел колоний и за ограбление конкурирующих стран и в стремлении царизма и правящих классов России к захвату Персии, Монголии, Азиатской Турции, Константинополя, Галиции и т. д.»
«Эк ведь куда метнули!..»
«…Фразы о защите отечества, об отпоре вражескому нашествию, об оборонительной войне и т. п. с обеих сторон являются сплошным обманом народа…»
Ну, будь бы они сейчас наедине с Матвеем, он, Шатров, поговорил бы с ним по душам, в открытую!
Шатров читал полувслух. И это медленное, якобы затрудненное без очков чтение дало ему выигрыш времени для притворства. Он знал, что Пучеглазов слывет в местных полицейских кругах как дока-следователь, пролаза и шельма. Надо было и искуснейше изобразить удивление перед содержанием будто бы впервые увиденной листовки, и разыграть ироническое осуждение заключавшихся в ней призывов.
Вот он приостановился, пожал плечами, хмыкнул:
— Так, так… А все-таки до чего они их по-интеллигентски пишут! Ну, что это такое: «…Превращение современной империалистической войны в гражданскую… С оружием в руках против буржуазии, за экспроприацию класса капиталистов…» И в этом-то ты и твое начальство видите какую-то опасность для существующего строя? Теперь, во время войны с «германом»? Теперь, когда Брусилов вот-вот прикончит Австрию, Юденич — Турцию! И нашли же, где разбрасывать эдакое: у меня на мельнице, на Тоболе, в глухомани уезда! Явно — не по адресу. Ну, еще заводские рабочие в Питере поймут, да и то — социал-демократы, ученые-переученые. А здесь? Зря эти господа порох тратят!
Становой, отвалясь на спину скамьи, курил сигару и прищуро наблюдал за лицом хозяина.
Тот, быстро пробегая глазами листовку, выхватывал из нее отдельные предложения и сопровождал их комментариями:
«…Поддержка братания солдат воюющих наций в траншеях и на театрах войны вообще…» Ну, это поймут, пожалуй. Далее — что? Ага! «В силу этого поражение России при всех условиях представляется наименьшим злом…»
Тут наш «актер» чуть было не сбился со своего комментария большевистской листовки. В чтении произошла запинка, с которой он, однако, тотчас же справился. А где-то в боковом поле сознания все ж таки произнеслось: «Нет, нет, надо будет завтра же, наедине, сказать Матвею, что в чем другом, ну а в распространении таких вот листовочек я ему не помощник. Пускай где хочет, только не у меня! А лучше бы и совсем перестал, одумался. Ну, царь царем, туда ему и дорога! Может быть, и правы те: без этого неудачника рокового победим скорее. Но ведь здесь же эти безумцы солдат зовут войну прекращать, фронт рушить. Это теперь-то, когда мы накануне победы?!
Он возвратил листовку, довольно естественно позевнул, спросил:
— Ну, а зачем ты, собственно, эту штуку привез мне?
Становой даже растерялся от столь неожиданного вопроса:
— Как зачем? На твоей же мельнице, у твоего помольца на возу нашли!
— Ну и что? У Петра Аркадьевича Башкина на заводе чуть не каждый день находят. Да завтра, может быть, твоя супруга у тебя в карманах или за обшлагами твоего мундира такие же вот листовочки найдет, что же — в тюрьму тебя? Чудишь ты, Иван Иванович! И… прямо скажу: оскорбляешь меня!
Становой задумался. Он испытующе сверлил своими осоловелыми глазками лицо хозяина: «По-видимому, искренен, кудрявый черт!»