Щенки - страница 6

Ушла ты рано, чуть ли не на рассвете. Конец весны, солнце встает ныне рано, но куда так спешила ты? Я предупреждал, ты не оставила мне выбора, потому, я был вынужден следовать за тобой.

Весь день я то и дело ошивался в нескольких метрах от вас. Видимо, эта девчонка действительно вскружила тебе голову, раз рядом с ней ты утратила осмотрительность, а от внимательности и следа не осталось. Я проводил вас буквально до самого ее дома. Весь день вы не отходили друг от друга ни на шаг, шли, чуть-ли не под ручку. Как счастливо ты улыбалась, глядя на нее. Я даже знаю, что ты чувствовала те часы. У тебя в груди было легкое жжение, а в животе «бабочки». Мне хватило увиденного за сегодня. Я возвращался домой, вспоминая рецепты к приготовлению свинины. Говорят, человеческое мясо сравнимо со свиным, в этом плане я доверюсь "профессионалам".

Я вернулся за пол часа до тебя. Как и всегда ранее ты сияла. Я встретил тебя нежными, любовными объятьями. Ты прижималась ко мне, а я гладил твою разгоряченную, утомленную голову. «Совсем скоро все будет, как было раньше. Ты надышалась свежего воздуха, дорогая, если это продолжится, у тебя начнет болеть голова, следовательно, и у меня. Нам оно не нужно» думалось мне.

На следующий день ты осталась дома по моей просьбе. - мне нужно уехать, а тебе следует остаться и присмотреть за домом. - говорил я с вечера. С легкой усталостью ты соглашалась. Почти весь день я колесил по городу, разыскивая Танечку. Наконец-то я приметил ее около одного из магазинов возле ее дома. Что мне стоило подъехать и познакомиться с ней? теперь лично, но даже при своем своём обаянии я волновался. Сердце стучало вдвое быстрее, ладони вспотели. Сконцентрировавшись на мишени я перешел к действиям, не смея больше терять ни минуты. Немногих усилий мне стоило заинтересовать самку. Типичная провинциальная девчушка.

Рассказывать ли мне тебе о всем своем пути? несколько позже у меня появилась возможность рассмотреть ее вблизи. Передо мной, на разделочном столе, лежала молодая девушка твоего возраста. Глаза ее были карие, глубокие; губы, точно две ровные розовые ниточки; а волосы пшеничного оттенка, рассыпались на плечах. Она была красива. И только этим уже привлекала к себе, что же у нее внутри?

Прошла еще одна пара дней, в которые ты не покидала дом, вновь же, по моему распоряжению. В вечер вторника, перед самым ужином, который я взял на себя, ты высказала мне свои переживания, относительно драгоценной подруги, которая, почему то, уже несколько дней не выходила на связь. - хочешь, ее частичка всегда будет с тобой? - вопрошал я, подавая блюдо. Подняв отяжелевший взгляд, со странной надеждой ты выразила страстное согласие. Подав ужин к столу, со всей галантностью я извлек заранее подготовленный череп из шкафчика рядом. Твоему изумлению не было предела. Даже после трех лет изучения тебя, наблюдений за тобой, я не мог точно сказать, что ты ощущаешь именно сейчас. Череп я поставил на стол, сам подошел вплотную к тебе, заключая в объятья. Ты всегда была рада и приветлива моим ласкам. В знак утешения я принялся осыпать теплыми поцелуями твое лицо, плечи, шею, грудь, все, что было ближе на данный момент. Одной рукой я придерживал тебя, я чувствовал, что твое тело становится все мягче с каждой секундой, а второй брал кусочек за кусочком и кормил тебя. Не выдержав, ты рухнула в кресло. Мягко я провел по твоей щеке - бедная, совсем потеряла силы из-за волнения. - с пониманием выразил я и продолжил потчевать тебя, но уже из своего рта. Иногда я касался своей щекой твою и осязал слезы, непрерывно льющиеся из твоих глаз. Наконец у меня самого хватило сил взглянуть в них. Что я только в них не видел, и гнев, и обиду, и благодарность, и.. в них разгорелась страсть. Ты кинулась на меня, роняя на пол обоих. Я преспокойно лежал на полу, ты сидела сверху в желании придушить меня? прирезать? что ты собиралась сделать? я доверяю тебе и позволю любой каприз. От мыслей этих заиграла улыбка. К чему бы ты не стремилась, уже в следующую минуту ты рыдала у меня на груди. Твои плечи дрожали, как никогда прежде. Недурных усилий обошлось мне твое смирение. Всю ночь я то и дело лелеял тебя да хлопотал над тобой, как мать над заболевшим ребенком.