Щучий жор - страница 2

   Вся жизнь казалась одним сплошным стрессом, испытанием воли и характера. Лишь в уединении Юлий мог ни о чём не беспокоиться. Потому и любил он рыбалку среди осенних туманов. Тишина и безлюдье давали ему возможность расслабиться, раствориться измученным сознанием в каплях измороси. Не надо сдерживать себя, улыбаться в ответ на фальшивые ухмылки и отвечать на глупые вопросы. Здесь он никому и ничем не обязан. Ему даже улов был не столь важен, как сам процесс. Пожалуй, предвкушение рыбалки было для Юлия наиболее приятным - этот неспешный путь от железнодорожной станции, сквозь туманы через поля, мимо леса, в обход деревень и лесопилок.

   Сельские домики скрылись за бугром. До озера оставалось совсем немного, меньше часа пути, когда Юлий заметил нечто странное. Вдали, почти сливаясь очертаниями с туманом, стоял дом. Окружённый деревьями, он привлекал своей неухоженностью. Казалось, что может привлечь в заброшенном доме? Так сразу и не скажешь, но в глубине души Юлий уже нашёл ответ на этот вопрос - такие безлюдные жилища непременно должны скрывать в себе какую-то тайну. А этот... это был не просто дом - здание в два этажа с мансардой и, даже, с декоративной башенкой над углом крыши. Фасад был укрыт штукатуркой и белизной подобен туману.

   Странно, Юлий приезжал на рыбалку летом, но не заметил этот особняк. Хотя, если подумать - ничего удивительного. Летом густая листва кустов и деревьев укрывала дом от чужих глаз. Скорее всего, тогда он заметил лишь островок из зелёных зарослей. Даже сейчас голые ветки, стволы и стена сухих крапивных стеблей мешала толком рассмотреть удивительное строение. А Юлий решил, что непременно должен осмотреть этот странный дом, и если он решил - так тому и быть.

  Пока, он шёл, разгребая сапогами плети отмирающих стеблей, в голове навязчиво крутились мысли о прошлом особняка. Заметно, что строили его давно, и архитектура для села не самая привычная. Что же это такое? Бывший совхозный клуб, контора или эти стены настолько старые, что помнят ещё помещиков царских времён. Гадать можно до бесконечности, а дом уже совсем близко.

  Окна были заколочены фанерой, которая от времени почернела, вздулась волдырями и кое-где расслоилась. Часть оконных проёмов были совершенно пусты, и сквозь них тоскливо выглядывало сумрачное нутро пустого жилища. Листы ржавого железа на крыше зияли дырами, а частью совсем провалились, открыв осеннему небу печальные рёбра стропил. С близкого расстояния штукатурка уже не выглядела такой уж белой - она была серой, с пятнами сырости, пучками мха и паутиной глубоких трещин. Кое-где обвалившиеся куски открывали аккуратную кладку из красного кирпича, который также растрескался от времени и крошился в ячейках серого раствора.

  Юлий обошёл здание, притаптывая сапогами длинные, жёсткие стебли сухой крапивы и закрываясь руками от хлёстких веток ясеня. Вскоре обнаружились ступени, которые вели к вычурному дверному проёму, выстроенному в виде остроконечной арки. Самих дверей не было - лишь ржавые петли с щепками гнилого дерева. Юлий, пока рассматривал заброшенный дом, почти забыл о рыбалке. И сейчас, глядя на тёмный проход, он думал не о наживке и поклёвках, а о том, стоит ли ему войти в этот всеми позабытый особняк. И тут одно обстоятельство решило все сомнения - с неба закапал неприятный, холодный дождь. Сначала закапал, а минуту спустя шумно хлынул, плотно опутав колючими струями простывшее осеннее поднебесье.

  Юлий, скрываясь от дождя, шагнул в дверной проём. Ступил с осторожностью, и не напрасно - вместо пола был провал глубиной в полметра, на земляном дне которого лежали прелые листья, бутылки и мелкий мусор. И всё же, это было неплохое укрытие от непогоды. Юлий поставил удочки с рюкзаком в угол, где было сухо и сравнительно чисто, а сам устроился на пороге в пустом проёме, который вёл в коридор. Сел и стал ждать. Хотя, монотонное бряцанье капель по остаткам кровли пугающе предвещало, что дождь припустил надолго.

  Известно, что такая погода, когда небо низко хмурится свинцовой ватой облаков и загоняет людей под крышу ледяными плетьми дождевых струй, располагает ко сну. Юлий поймал себя на том, что зевает уже не первый раз. Ему вспомнился бабушкин бревенчатый дом в тихой деревне, где он часто проводил летние каникулы. Тогда также бывало, что дождь бренчал по оконным стёклам, незаметно вгоняя в сон. Юлий снова увидел тот бабушкин домик. Он был в нём один. В комнате было темно, а свет от залитых потёками воды окон не проходил дальше подоконника. Юлий не хотел оставаться в одиночестве и, несмотря на страх, смотревший из тёмных углов, шагнул в мрачный коридор, который оканчивался распахнутой дверью.