Шеф-повар Александр Красовский - страница 7

Пашка пытался расспрашивать меня о службе. Но что я мог ему рассказать? Воспоминания пятидесятилетней давности? Поэтому отвечал на его вопросы без особого желания. Зато сам он болтал, как заведенный, в основном о сдаче зачетов и экзаменов за второй курс медфака университета.

Да все пока было, как в той жизни, вот только я на этот раз примеру Пашки подражать не собираюсь.

Тем временем, Паша, забыв экзамены, начал обсуждать одногруппниц, на предмет, какая из них быстрее ему даст.

На что я логично заметил, что если за два года учебы никто из девушек ему не дал, почему он думает, что дальше будет по-другому. Но братец не терял энтузиазма и надеялся на лучшее.

Увлекательный разговор о достоинствах девушек прервала мама, позвавшая нас к столу.

Как обычно, в будние дни стол у нас от разносолов не ломился. На мамину зарплату школьного врача и Пашкину стипендию особо не пошикуешь.

Картошка с говяжьей тушенкой и черным хлебом, и чай с куском белого хлеба с маслом, был весь нехитрый ужин. Правда, ради моего приезда была открыта банка с маринованными маслятами и банка варенья из княженики. Пашке повезло в прошлом году набрать ягод на две пол-литровых баночки варенья.

Когда тарелки опустели, Клара Максимовна приняла строгий вид и произнесла:

— Саша, нам надо серьезно поговорить. Мне хочется знать, как ты собираешься жить дальше. Пойдешь опять на завод работать токарем, или все-таки будешь поступать в ВУЗ.

Паша, как только услышал про серьезный разговор, сразу слинял из-за стола и скрылся в комнате, крикнув оттуда:

— Мам, меня не кантовать, я учу микроба!

Для меня происходящее все еще казалось нереальным. Память сохранила маму худенькой невысокой старушкой, а тут она выглядела цветущей женщиной, очень даже ничего, которая еще вполне могла устроить свою личную жизнь.

Также и Пашка. Буквально три дня назад мы с ним говорили по Скайпу.

Он был лысым и морщинистым дедом в окружении внуков. А сейчас, салага салагой и только готовится к экзаменам за второй курс.

— Саша, ты где? Я тебя слушаю, — прервала мама мои размышления.

— Мда, ну, я тебя сейчас и огорошу, — подумал я и спросил:

— Мама, ты помнишь девушку, провожавшую меня в армию?

— Помню, — мама поджала губы. — Она мне не понравилась, высокая, бледная, наверно болеет часто.

— Так вот, я по дороге заехал к ней домой в Вытегру. И мы договорились подать заявление в ЗАГС.

Мама сделала скорбное лицо и тихо сказала:

— Так и знала, что ты куда-нибудь вляпаешься, у меня сердце-вещун, Саша, ну, зачем тебе хомут на шею вешать? Ведь вы ребеночка быстро соорудите, а у тебя ни жилья, ни профессии. Или ты думаешь в примаки пойти, в Вытегру уехать?

Я пытался подробно рассказать о своих планах, но мама только качала головой и, наконец, расплакалась. Но ее слезы меня особо не взволновали.

— Ты бы мамочка, вместо того, чтобы меня наставлять, нашла бы себе мужичка делового. Ты у нас женщина видная, как говорится в сорок пять баба ягодка опять, — я наставительно сообщил ей.

— Не нужны мне мужики, вашего папаши, по уши хватило! — возмутилась мама, и слезы у нее сразу исчезли.

Мы еще поговорили, но разговор так ничем и не закончился. Высокие договаривающиеся стороны остались при своем мнении.

Оставив меня в покое, мама переключилась на Павла.

— Слышал новость? Твой брат — балбес не хочет учиться, а хочет жениться, — крикнула она в комнату, где тот, якобы, занимался.

Пашка выскочил оттуда, выпучив глаза.

— Сашка, ты что, ебан…ся? — крикнул он и тут же закрыл рот ладонью. — Мама, прости, нечаянно вырвалось.

— Ничего сынок, прощаю, в данном случае по другому не скажешь, надеюсь, ты мне такого сюрприза не преподнесешь?

— Да, ты, что мам, что я больной, в девятнадцать лет жизнь заканчивать? Это Сашка у нас сильно взрослый, пусть женится, если так хочется.

Ха! Так если он женится, то комната будет полностью моя? Отлично! Сашкец, давай, женись быстрей, а то я за два года привык, что спать никто не мешает, — радостно завершил свою речь Паша.

Несмотря на разногласия с мамой, вечер прошел у нас дружеской обстановке, я узнал много нового, что когда-то давно и успешно забыл.