Шел четвертый год войны… - страница 45

— Как часто вы входите в связь? — продолжала допрос Надежда.

— У нас имеется строгий график. За его выполнением следят в отделе зондерштаба.

— Где этот график?

— Вот, — указал радист на замысловатую, хотя и аккуратно расчерченную таблицу, лежавшую перед ним.

Надежда окинула график взглядом, поняла, что сразу в нем не разобраться, и продолжала допрос:

— Что вы обязаны передавать партнеру?

— Обязаны послать в эфир очередной пароль. И получить ответ.

— Зачем это нужно?

— Мы тем самым обозначаем свое местонахождение. В зондерштабе тоже должны это знать. Кроме того, это обеспечивает более четкую работу.

— Когда вы связывались последний раз?

— Буквально за несколько минут до всего этого, — сказал радист и снова со страхом посмотрел на пол.

— Когда должен быть очередной сеанс?

Радист перевел взгляд на график, потом на часы:

— Через сорок три минуты.

Надежда заметила время. За сорок три минуты можно было отъехать далеко. Но куда? В каком направлении? Это надо было знать точно и решать немедленно. Но еще до этого надо было развернуться и двинуться в обратном направлении. Потому что впереди их ждал тупик: проволочный забор, где-то недалеко за ним погрузочная площадка, а еще раньше очередной пост эсэсовцев, появляться на глаза которым им было совершенно ни к чему.

Надежда взяла микрофон, обеспечивавший связь с кабиной, и сказала Раммо:

— Артур, разворачивайся и не спеша поезжайте обратно. И слушай допрос дальше.

Машина качнулась и тронулась с места. А Надежда, не теряя ни минуты драгоценного времени, возобновила допрос.

— Какой дорогой можно выехать из зоны? — спросила она.

— Только на север, — ответил радист.

— Почему?

— Там нет специализированной охраны. Там только части вермахта.

— Как выехать на эту дорогу?

— Примерно через километр отсюда будет развилка. На ней пост. От него влево.

— Что за пост?

— Эсэс.

— Много?

— Три человека.

— Они вас проверяют?

— Обычно нет.

Надежда поднесла микрофон ко рту:

— Все слышал, Артур?

— Все, — послышался ответ из кабины.

— Все запомнил? — Все.

— Будем уходить по этому маршруту. Другого выхода у нас нет. И дальше слушай!

— Так что же в зоне? Что вы тут охраняете? Куда ведет эта ветка? И что вы по ней возите? — снова спросила радиста Надежда.

— Командир, рация к работе готова. Я могу выходить на связь, — доложил Журба.

— Хорошо. Сейчас я составлю донесение, — сказала Надежда и обернулась к пленному. — Я слушаю.

Разведчиков ждали. И поскольку никто точно не знал, где они будут переходить фронт, были предупреждены все части, боевое охранение, секреты. В подразделениях, занимавших позиции на переднем крае, были выделены специальные наблюдатели за нейтральной полосой. Полковник Супрун побывал уже в нескольких полках первого эшелона. Вернувшаяся накануне группа Ерохина доставила долгожданного «языка». Супрун сам допрашивал его. Пленный регулировщик дал много ценных сведений, Но все они касались лишь района, примыкавшего к лесу «Глухому» с севера. Туда в последнее время увеличился приток войск противника. Перебрасывалась живая сила, подбрасывалась техника. Регулировщик называл конкретно номера частей, проходивших через их пост, указывал время и даже в некоторых случаях места, куда они двигались. Но на все вопросы об обстановке в лесу «Глухом» и его особой зоне он упорно повторял одно и то же: ему ничего об этом не известно. Им говорили лишь, что там хозяйничают эсэсовцы, и всем остальным туда просто запрещается совать нос.

Не верить регулировщику было нельзя. Но Супруну от этого было не легче. Надеяться оставалось только на группу Спирина. А от нее до сих пор не поступало никаких сообщений.

Время перевалило за полночь. И вдруг на участке соседнего полка, в котором только что был Супрун, началась интенсивная стрельба. Сначала огонь открыли немцы, и было даже похоже, что они собрались провести разведку боем. Потому что в ответ ударили наша артиллерия и пулеметы. Но вскоре стрельба мало-помалу начала стихать, а Супруна вызвал на связь начальник разведки соседнего полка майор Зорин и доложил, что полчаса назад в расположение своей части вернулся из-за линии фронта старшина Коржиков. Что он доставил донесение от капитана Спирина, а также сообщил ряд важных сведений устно. Что сам Коржиков при преодолений нейтральной зоны был смертельно ранен осколком и в настоящий момент уже скончался.