Шел ребятам в ту пору… - страница 27
Всем троим: и Рае, и Васе, и Пете — хотелось действовать немедленно. Испытывая внутреннее волнение, они доверчиво смотрели на Володю. Чтобы избавиться от внезапно наступившего молчания, Махнов засмеялся, махнул рукой.
— Может, лучше споем? Давай, Рая, а?
начала Рая.
Вторую строку вполголоса подхватили ребята:
— Ребята! — Рая вышла на середину комнаты. — К сегодняшнему дню я подготовила для вас стихотворение. Слушайте!
Володя Махнов стоял у окна, внимательно слушал Раю.
— Теперь твоя очередь, Володя!
Махнов обвел глазами ребят, тряхнул головой.
— А я расскажу вам, ребята, партизанскую быль… Вызвали в партизанский штаб хороших, храбрых ребят и девчат. Вы думаете, как храбрые, так обязательно плечи — косая сажень? Ничего подобного. Среди тех комсомольцев, которых посылали в тыл врага, вызвали и маленькую, щупленькую белокурую девушку с ясными глазами. Такую, как ты, Рая. Внештатного секретаря по пропаганде Сталинского райкома комсомола города Ставрополя, воспитательницу школы слепых Дору Карабут. Ну вот, всем дали задания, всех проинструктировали. И они пошли. Разными путями пошли. Но не всем удалось перейти линию фронта. Дору схватили гитлеровцы…
Володя отвернулся, посмотрел на улицу: фашист, держа автомат у пояса, вел какого-то мужчину к Красной улице.
— А дальше что? — не утерпела Рая.
— А дальше было то, о чем рассказывала в своем стихотворении Рая. Когда истерзанную пытками Дору бросили в подвал, она пела революционные песни… Так и умерла с песней.
В комнате наступила тишина. Потом посыпались вопросы:
— А откуда ты знаешь об этом?
— А ты тоже партизан?
— А сколько ей было лет?
— А почему Дору не спасли товарищи?
— Отвечаю сразу на все вопросы, — спокойно сказал Володя, — узнал я об этом от одного знакомого, с которым случайно встретился. Ясно?
Ребята и поверили и не поверили Махнову. Им так хотелось, чтобы он сам участвовал при переходе линии фронта, чтобы он сам был партизаном. А Володя не мог сказать им правду. Не мог рассказать о своих друзьях — партизанах Николае Андрееве, Ане Долине, о других.
Махнов заторопился домой. Петя вышел вслед за ним и у ворот спросил:
— Скажи мне честно, Володя, ты передал ту бумажку кому следует?
— А разве ты не заметил, что наши бомбят те объекты, которые вы указали?
— Заметил. Скажи честно, а как сумели передать ее нашим?
Махнов хитро улыбнулся:
— Вот этого, друг мой, я тебе не могу сказать. Честно, не знаю. Может, у кого-то есть передатчик. Больше подобных вопросов мне не задавай. Договорились?
— Договорились! — ответил, чуть обидевшись, Петя.
Удивительное дело, Махнов никогда не приглашал Слезавина к себе домой, и где он жил, Петя не знал. Однажды Володя принес в Раин двор гранаты и, вызвав Петю, спустился с ним по каменным ступеням в глубокий и темный подвал.
— Куда спрячем гранаты? — спросил Махнов, осветив трофейным фонариком углы. — Петя, ты заметил, что фашисты стали злее? Им под Сталинградом дали духу. Триста тысяч солдат наши взяли в плен вместе с фельдмаршалом Паулюсом.
Петя радостно засуетился, ища глазами, куда бы спрятать гранаты. По углам стояли разные кадушки. В куче лежало старое тряпье.
— Надо полагать, — продолжал Махнов, — наши скоро будут здесь. Мы должны помочь разведчикам. Ты умеешь бросать гранаты?
— Я-то умею, а Вася нет.
— Обучи его.
Оба заглянули в кадку. Она была пуста. На ее дно Володя набросал тряпья и спрятал гранаты.
— Есть у меня бутылки с горючей жидкостью… Для танков, — поднимаясь по ступеням, говорил Володя, — но вот как их переправить сюда, пока не придумал.
Петя заскочил вперед, молча приоткрыл дверь, посмотрел, нет ли кого подозрительного поблизости, и, убедившись, что двор пуст, выпустил Володю, а вслед за ним выскользнул сам. Поровнялся с ним и продолжил начатый в подвале разговор: