Шел ребятам в ту пору… - страница 36
— Мама, купите себе на платье, а мне штаны и пиджак.
— Спасибо, сынок! Куплю!
В сельпо как раз привезли мужские костюмы, пальто. Всю ночь простояла Анна Ивановна в очереди, но не достался ей подростковый костюм. Что же делать? Взять пальто, что ли? И Анна Ивановна купила пальто.
Ваня все выглядывал мать. Увидел, что идет, выскочил из-за ворот ей навстречу:
— Мама, ну купили?
— Моя детка, купила, да только не тебе. Костюма не досталось. Взяла пальто.
— Кому?
— Да вот пойдем домой, надену — посмотришь.
Надела.
— Ой, мамочка, как вам хорошо! Носите, а мне после купим.
Но думка у матери была совсем другая. Чтобы не огорчать сына, она в тот раз ничего ему не сказала. Когда же наступили последние дни августа и Надя, окончившая среднюю школу, собиралась в педагогический институт в Ставрополь, Анна Ивановна мягко обратилась к Ване:
— Сынок, Надя едет на люди. Пусть возьмет пальто.
— Конечно, пусть берет! А вам купим еще.
Шло время Ваня работал и учился заочно в Ростовском финансовом техникуме:
— Кондрат, да скажи ж ты продавцам, чтоб оставили мальчишке костюм!
И принес отец костюм сыну. Померил его Ваня, а он как влитый.
— Ой, спасибочки вам, — заулыбался довольный Ваня. Походил по комнате, вышел во двор, на улицу. Вернулся, повесил его на вешалку, прикрыл чистой занавеской.
— Мама, глядите, чтоб не запачкали костюм.
Вечерами пятнадцатилетний мальчишка читал, писал, считал на счетах. По нескольку раз проверял контрольную работу, прежде чем ее отправить.
Наступила весна сорок первого года. Приходит Кондрат Калистратович домой и говорит Анне Ивановне:
— Меня посылают председателем колхоза «Знамя Ленина» в Малую Джалгу.
— И чего это тебя все перебрасывают с места на место? — незлобиво отозвалась Анна Ивановна. — Мы, как цыгане, сегодня здесь, а завтра в другом месте.
— Я солдат партии, мать.
Подошло лето. Утро двадцать второго июня было теплым, солнечным. Кондрат Калистратович уехал на рассвете по колхозным бригадам проверять, как подготовились к уборке богатого урожая.
Ваня подрос, стал красивым юношей: вьющиеся русые волосы, правильные черты лица, славная улыбка. По-прежнему он первый помощник Анны Ивановны. Утром вычистил коровник, наносил воды, которая в тех засушливых местах ценится чуть ли не на вес золота, подмел двор и после завтрака сел доделывать последнюю контрольную работу в техникум. Если все правильно, его переведут на второй курс. Наверное, в следующем учебном году вызовут на сессию в Ростов. Вот тогда он увидит большой город.
«Какой он, этот город? Наверное, большие дома. Трехэтажные. Мощеные улицы, и нет на них грязи, как у нас, — думал Усков. — И много машин сюда-туда снуют».
Решил все задачи, проверил. Кажется, правильно. Рука потянулась к книге — «Овод». Любимую книгу подарили ему родители в день рождения.
В кухню вбежал Кондрат Калистратович:
— Вы шо, не чулы? Война! Гитлер напал на нас.
Анна Ивановна выронила из рук алюминиевую чашку с водой. Вода растекалась по земляному полу. Ноги сделались ватными, и она еле дотащилась до лавки. Села, охнула и заплакала.
— Это ж Федора опять заберут?! — Вытерла кончиком головного платка слезы. Посмотрела на присевшего рядом с нею Кондрата. — И тебя, наверное.
Кондрат Калистратович тяжело поднялся.
— Пийду в правление. Звонить в район надо. Спрошу, что делать.
На третий день провожали Федора на фронт. Ваня не выдержал — заплакал.
— Не плачь, братишка, ты провожал меня на войну с белофиннами и тоже волновался. А помнишь, я сказал, что через три месяца вернусь с победой. Вернулся же! И теперь вернусь через три-четыре месяца. Прогоним захватчика и вернусь. — Федор провел по мокрому лицу Вани шершавой ладонью, вытер слезы.
Шли дни. По радио передавали, что гитлеровцы бомбят наши города, занимают нашу землю. Сжималось сердце от боли.
Письмо от Федора. Единственное. Через три месяца почтальон принес извещение, что Федор пропал без вести. Анна Ивановна слегла от горя. Неделю не поднималась, во рту ни крошки. И только сознание того, что надо работать, что надо помогать фронтовикам, убирать до зернышка хлеб, заставило ее встать.