Шепот волн - страница 3

   Кожевник швырнул Кариссу животом на стол, сильно прижал рукой спину, задирая юбки. От страха и отвращения у девушки помутилось в голове. Он взял ее резко и нестерпимо больно. Карисса закричала, пытаясь вырваться, но он только рыкнул и прижал ее за шею к столу. По ногам потекло что-то теплое, внутри дергался отчим. От омерзения хотелось выть и биться, но Кан держал крепко. Он вышел из нее так же быстро, как и вошел. Тяжело отодвинулся назад. С пола на своего мужа, расширившимися от ужаса глазами, смотрела Найза. Боль, унижение и отчаяние сквозь белую пелену заставили Кариссу увидеть перед собой разделочный нож, чудом забытый на столе.

   Девушка сама не успела понять, как умудрилась пнуть отчима в колено, схватить нож, перевернуться и ударить. У нее бы ничего не получилось, если бы кожевник не стоял так близко, а ярость, застилавшая глаза, придала рукам чудовищную силу. Лезвие вошло в плоть резко. Заревел раненным медведем Кан, но Карисса лишь выдернула нож и снова ударила, и снова, и снова... Она даже не заметила, когда отчим безжизненным кулем свалился на пол. Она резала, кромсала, колола и рыдала, пока совсем не обессилила, и у нее уже не хватило сил вытащить нож из тела.

   Словно в тумане, девушка отползла от трупа, пыталась встать, но не получилось. Карисса поползла по комнате, наткнулась на второе тело и едва не закричала от ужаса, с трудом сообразив, что это просто потерявшая сознание Найза. Вид бесчувственной мачехи привел девушку в себя.

   Уже другими глазами Карисса осмотрела избу: около стола валялся изувеченный труп, сам стол, пол и печь были залиты кровью. "Сколько крови в человеке, оказывается", - краем сознания удивилась Карисса.

   Тишина давила на уши. Их дом на отшибе, никто ничего не видел и не слышал, потому и не ломился теперь в двери, требуя ответа.

   Теперь надо было бежать к старосте и каяться: молить, валяться в ногах и выть. А утром надеть жертвенную рубаху и броситься в океан. Потому что лучше так, чем болтаться на ветке столетнего дуба - староста все равно приговорит к смерти. Умирать не хотелось. Да и ради кого? Ради скота, что довел почти до смерти свою жену? От него кроме побоев она ничего и не видела. И за него умирать?

   Карисса быстро сбегала в сени и прихватила несколько пустых мешков. На один она перевалила тело отчима и отволокла к люку в погреб, а там, не церемонясь, спихнула его вниз. Подошла к тазу и старательно вымыла руки, обтерла лицо и шею тряпицей и тут же ее бросила в печь, влажная ткань занялась неохотно. Мачеху Карисса с трудом перетянула на кровать и укрыла одеялом, потом быстро разделась и сожгла замаранную в крови одежду, и снова принялась оттирать кровь с тела и лица. Мыться пришлось холодной водой, но девушка терпела - кипятить не было времени. Отмывшись, остаток дня Карисса мыла и соскабливала кровь с досок и печи. Хуже всего пришлось с печью, пришлось едва ли не обмазывать заново, но тяжелая монотонная работа не позволяла думать о трупе, брошенном в погребе.

   Дождавшись ночи, Карисса спустилась в погреб и как смогла, замотала в старые шкуры и мешки тело отчима, а потом потащила его наверх. Сверток был тяжелый - у девушки живот болел от натуги, а руки нестерпимо сводило болью. Она вся вспотела и измучилась, пока дотащила тело до обрыва, а там с облегчением скинула его вниз. Удара о землю она не услышала, да особо и не прислушивалась, лишь поспешила по известной ей тропинке к воде.

   Волочить труп по песку оказалось и легче и труднее одновременно - ноша легко скользила, а вот ноги увязали в мягком песке. Она так выбилась из сил и совсем не заметила, что за ней внимательно наблюдают. Уже подтащив тело к воде, она растерянно замерла, соображая, как бы половчее столкнуть его в воду и самой не попасться в ледяные объятия.

   - Что случилось, миледи? Не знаете, что делать дальше? - насмешливый мужской голос прозвучал справа от нее, со стороны больших валунов.

   Словно через силу, Карисса повернула голову к говорившему. Луна почти скрылась в облаках, и девушка почти не видела его, только фигуру, да и то весьма смутно.