Шеридан - страница 21
Мораль книги сводится к тому, что добродетель не всегда вознаграждается. Несчастная героиня романа одна лишь живет по совести и обретает в сознании своей честности поддержку среди обрушивающихся на нее горестей и несчастий. Любовь низведена в романе на второстепенное, подчиненное место; главное же место занимают супружеское постоянство, семейные привязанности и домашние заботы.
Теплый прием, оказанный миссис Шеридан как писательнице, заронил в ее душу мечту прославиться на поприще драматургии, и она, не откладывая дела в долгий ящик, написала две комедии, одна из которых имела успех, а другая провалилась. В связи с провалом она получила выражение сочувствия в форме столь же редкостной, сколь и приятной. Сочувствие выразил книгопродавец Миллар, хорошо заплативший миссис Шеридан за право издать провалившуюся комедию. В своем письме он заверял писательницу, что быстрая распродажа издания «является неоспоримым доказательством высоких достоинств комедии», и прилагал дополнительный гонорар в размере 100 фунтов стерлингов. Сочувствие, выраженное в такой форме, особенно драгоценно. Миссис Шеридан сочинила «Оду Терпению», призванную показать, с каким философским спокойствием умеет она выдерживать удары судьбы. Вот самое начало этой оды длиной в шестьдесят строк:
Проявлять спокойствие и покорность судьбе было много легче благодаря щедрости Миллара.
В последующие годы у Шериданов стали бывать многочисленные знаменитости того времени. К ним приходили в гости Гаррик, Бокларк, доктор Робертсон, миссис Чолмондели и миссис Маколей, великий Джонсон и его неизменный спутник Босуэлл, поджарый и энергичный молодой человек, одетый во все черное и часто поминающий в разговоре имя генерала Паоли. «Наверное, вы носите траур по Корсике?» — спросил Шеридан, и Босуэлл ответил утвердительно. Навещал Шериданов и писатель Сэмюэл Ричардсон — гость скучный, как сонная муха, тщетно пытающийся стряхнуть с себя тоскливое оцепенение.
Знаменитый лексикограф любил бывать в доме Шериданов. Как-то раз, застав свою дочь за чтением джонсоновского «Рассеянного», мать поспешила заверить доктора Джонсона, что она позволяет девочке читать только такие произведения, которые совершенно безупречны нравственно... «Вообще же, — добавила миссис Шеридан, — я старательно прячу от нее все книги, моральная тенденция которых не рассчитана со всей определенностью на восприятие юных читателей и читательниц».
«Ну и очень глупо, сударыня! — воскликнул доктор. — Предоставьте дочери полную свободу рыться в вашей библиотеке. Если у нее хорошие задатки, она будет выбирать только здоровую духовную пищу; если дурные, то никакие ваши предосторожности не помешают ей следовать естественному влечению своих наклонностей».
Хотя доктору Джонсону была симпатична миссис Шеридан, к ее супругу он с самого начала питал предубеждение, наполовину из-за его наследственной близости к Свифту, а наполовину из-за того, что он посягал на лавры Гаррика. Босуэлл умело подливал масла в огонь, который превратился в пожар после назначения Шеридану пенсии и выхода в свет составленного им словаря. «Помилуйте, сударь, да этот Шерри глуп как пробка, — заявил однажды Джонсон в крайнем раздражении. — Впрочем, ему, наверное, стоило огромного труда стать тем, что он есть. Ведь такая чрезмерная глупость прямо- таки противоестественна! К тому же, сударь, какое влияние могут оказать жалкие потуги Шеридана на язык нашей великой страны? Да это все равно, что зажечь грошовую свечу в Дувре и надеяться, что ее свет увидят в Кале!» А когда, вскоре после того как Джонсон удостоился пенсии, Шеридану тоже назначили пенсию в размере 200 фунтов, доктор возмущенно взревел: «Как?! Ему дали пенсию? Тогда мне впору отказаться от моей!» (Между прочим, как Босуэллу стало известно от барона Лофборо, Шеридан хлопотал о назначении пенсии Джонсону.)
Шутка Джонсона вызвала «взрыв раздражения». Шеридан заявил, что Джонсон — задира, что ему этот забияка не страшен и что Джонсон только раз допустил в отношении его, Шеридана, грубость, сказав: «Вы сударь, повторяли это уже трижды. Не понимаю, почему я должен выслушивать это еще раз».