Шерлок Холмс и дело о папирусе - страница 26

— Дворецкий, — одними губами произнёс Холмс.

— Иду, — отозвался мужчина.

Портьера покачнулась — он выпустил её из руки. Послышался звук удаляющихся шагов.

— Нам пора, — пробормотал Холмс.

В его руках снова появилось долото. Моему другу понадобилось лишь несколько сноровистых движений, чтобы открыть окно за нашими спинами. Мы проворно вскарабкались на подоконник и выскользнули навстречу прохладной ночи. Холмс бесшумно опустил раму, и несколько мгновений спустя мы с беспечным видом запоздавших гуляк уже шли уверенной походкой домой.

— Ну что ж, — промолвил Холмс, когда мы свернули за угол, оказавшись на Бейкер-стрит, — нам надо как можно скорее отправляться спать. Завтра нас ожидают ранний подъём и продолжительная поездка на поезде.

— И куда мы едем? — простонал я.

— В Норфолк, — ответил мой друг.

Наш поезд отбыл от вокзала Паддингтон в прохладный предрассветный час, когда утро ещё только вступает в свои права, а за окнами царит серая полумгла. Накануне, когда Шерлок Холмс огорошил меня новостью о предстоящей поездке, я чувствовал себя слишком измотанным и уставшим, чтобы донимать друга вопросами и возражениями. Мне очень хотелось поскорей добраться до постели и выкроить хотя бы несколько часов для сна. Тогда мне казалось, что я догадываюсь, зачем нам предстоит отправиться в путь, и я надеялся, что, встав утром, на свежую голову смогу во всём разобраться самостоятельно. Я ошибался. Спал я только четыре часа. В начале шестого Холмс уже тряс меня за плечо:

— Ну же, Уотсон, вставайте скорее, нам надо успеть на поезд. — Усмехнувшись, мой друг добавил: — Надеюсь, вам не надо напоминать, как поступают с загнанными лошадьми?

— С загнанными лошадьми? — сонно пробормотал я, стиснув подушку. — Я уже согласен, чтобы меня пристрелили.

Холмс в ответ только фыркнул и хохотнул.

— Мы отправляемся через полчаса, — крикнул мне он и захлопнул за собой дверь.

Когда поезд выбрался за пределы Лондона, на синевато-сером небосклоне уже пыталось пробиться сквозь облака бледное солнце. Только тогда мне удалось стряхнуть с себя остатки сонного оцепенения.

— Полагаю, — обратился я к другу, который сидел в углу нашего купе первого класса и, покуривая сигарету, смотрел в окно, — наша поездка в Норидж как-то связана с трагедией на охоте в имении лорда Фелшо.

— Совершенно верно, Уотсон. Молодой человек, с которым мы имели удовольствие вчера побеседовать в особняке Мельмота, был слишком самоуверен и по глупости наболтал нам много лишнего. Это Тобиас Фелшо, ещё один типичный представитель рода Мельмотов.

— Вы думаете, он как-то замешан в деле, которое мы расследуем?

— Как говорится, по самую благородную, аристократическую шею.

— То есть он сообщник Мельмота?

— Именно. Теперь на совести этой парочки уже три убийства.

— Три?

— Ну конечно. Во-первых, музейный сторож Дейвентри, во-вторых, сэр Джордж Фавершем, а в третьих, тот бедолага, что лежит в гробу Мельмота.

— Вы серьёзно полагаете, что они убили сэра Джорджа, потому что тот не захотел или не смог им помочь?

— Совершенно верно, Уотсон. Не сомневаюсь, что сначала они обратились с ключом Сетафа именно к нему, пообещав за перевод и расшифровку… Ну не знаю… Допустим, все сокровища, которые найдут помимо «Книги мёртвых». — Холмс сухо усмехнулся. — С их стороны было достаточно наивно обращаться с подобной просьбой напрямую к сэру Джорджу, и когда Фавершем не смог или не захотел пойти им навстречу, у них не оставалось никакого другого выхода, кроме убийства.

— Потому что он был посвящён в их тайну.

— Правильно.

Мысль об этом хладнокровном убийстве заставила меня содрогнуться. Мне вспомнилось бледное жестокое лицо Мельмота и жуткий блеск его глаз, глаз безумца.

— В этих убийствах… в том, как они тщательно спланированы… есть что-то нечеловеческое…

— Уотсон, мы имеем дело с негодяями. Они творят злодейства потому, что им доставляет удовольствие сам процесс.

— И вы полагаете, что мы их найдём в Холден-холле?

— Я не могу точно предсказать, как будут развиваться события, — сощурившись, Холмс выдохнул тонкую струйку дыма, — но я уверен, что нам удастся разузнать что-нибудь полезное.