Шерлок Холмс и дело о папирусе - страница 28

— Но простите, — ласково промолвил он так, словно обращался к старым приятелям, — есть же показания егеря, который был на охоте вместе с его светлостью и видел всё своими глазами.

— Это вы в точку, сэр, — рассмеялся длиннолицый выпивоха, — в самую точку. Вот только юный Альфред смазал лыжи.

— То есть вы хотите сказать, он исчез?

— Мы прикинули и думаем, что история повторяется. Ну, как с Томпсоном, тем конюхом, которого избили. Альфреду дали денег и велели залечь на дно, — тихо пояснил хозяин, вновь заняв место за барной стойкой.

— После охоты его никто не видел, — добавил мужчина с лошадиным лицом.

— А где он живёт? — спросил я.

— В маленьком домике у озера. Это в самом имении.

— Слушайте, джентльмены, — с обеспокоенным видом произнёс хозяин, — может, сменим тему? А то сплетни о том, что творится в имении, ещё навлекут беду на мой постоялый двор.

— Я беды жду только от своей бабёнки, — жалостливо простонал выпивоха. Неожиданно его физиономия расплылась в улыбке, и он пронзительно заржал, вызвав тем самым у окружающих взрыв смеха.

Напряжение рассеялось, и собравшиеся отвернулись от нас, принявшись оживлённо обсуждать, чья очередь проставляться.

— Ваша помощь в расследовании дела просто неоценима, — прошептал мне Холмс на ухо. — До чего же вовремя вы предложили зайти сюда перекусить!

Распрощавшись с присутствующими, мы вышли с постоялого двора.

— Простаки не имеют ни малейшего представления о том, что Альфред отнюдь не «смазал лыжи», набив мошну деньгами, — бросил мне Холмс, забираясь обратно в двуколку. — Они даже не подозревают, что его тело лежит в гробу и сегодня упокоится в фамильном склепе Мельмотов.

Я содрогнулся. Сколь бессердечным и хладнокровным должен быть человек, который придумал этот зловещий план, не говоря уже о его осуществлении.

— Обо всём этом я догадывался ещё в Лондоне, — признался мой друг, — однако мне было приятно получить подтверждение своим догадкам. Впрочем, сюда мы приехали не только за этим.

— А зачем ещё?

— Проверить мою маленькую теорию.

Я прекрасно понимал: спрашивать, в чём заключается его маленькая теория, бессмысленно. Я уже достаточно хорошо знал моего друга и его тягу к драматическим эффектам, стремление огорошивать меня. Я знал, что в своё время он обязательно всё расскажет и объяснит, но до того все просьбы и мольбы бесполезны. Если я чему-то и научился за годы знакомства с Холмсом, так это терпению.

Мы продолжили наше путешествие к Холден-холлу. Дома и хозяйственные постройки остались позади, и теперь нас окружал густой, вот-вот готовый покрыться свежей листвой весенний лес, из которого доносились щебет птиц и крики животных. Этот мир дикой природы казался мне несказанно далёким от стяжательства, кровожадности и прочих неприятных черт, свойственных человеческому роду. Стоило мне погрузиться в размышления о жестокости, которую столь часто проявляет один человек к другому, как я тут же получил тычок в рёбра от друга. Холмс показывал рукой куда-то вперёд. Сквозь деревья мне удалось разглядеть внушительных размеров особняк, возле которого поблёскивало озеро.

— Нам туда.

— В усадьбу?

— Не совсем, — улыбнулся мой спутник. — Мы направляемся в домик Альфреда. Помните, один из наших словоохотливых собеседников на постоялом дворе обмолвился, что дом Альфреда располагается у озера? Ну а сейчас, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, я предлагаю оставить двуколку здесь, а самим продолжить путь пешком. Вон там перелезем через ограду, а потом проберёмся к воде под прикрытием деревьев.

— А что, если нас заметят? Здесь наверняка ходят дозором лесничие.

— Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.

— Думаете, нам дадут шанс объясниться? А если нет?

— Отчего вы такой пессимист, Уотсон? У вас револьвер с собой? Вот и отлично. А теперь за дело.

Мы оставили двуколку с лошадью у дороги возле чащобы, а сами перебрались через невысокий забор. Перед нами раскинулось поместье Холден-холл.

Уже было два часа дня, и погода начала портиться. Судя по всему, мы могли распрощаться с надеждами на ясный весенний денёк. Бледную синеву неба постепенно затягивали бесформенные серые тучи. Лёгкие дуновения сменились порывистым ветром, который шумел в ветвях над нашими головами.