Шерлок Холмс и хентзосское дело - страница 29
Пока мы выбирались из экипажа, распахнулась грубая деревянная дверь дома и навстречу нам вышел человек с красноватым лицом и в белом переднике. Он направился прямо к нам для приветствия.
— Это Густав, хозяин гостиницы, — быстро проговорил Бьючамп. — Он знает о вас только то, что вы очень важные гости.
Нас бурно поприветствовали и проводили в гостиницу, воздух в которой был странно холодным и застоявшимся. Кучер под присмотром Бьючампа принёс наш багаж, и затем тот велел Густаву сопроводить нас в наши комнаты. Улыбаясь и жестикулируя, он проводил нас до большой лестницы в самом центре гостиницы, которая выходила на своеобразный балкон для музыкантов, а оттуда — в простые, но уютные жилые комнаты. Там был уже накрыт завтрак с холодным мясом и сырами. В камине с трудом разгорался только что разожжённый огонь.
Густав поспешил на кухню за нашим кофе, а мы скинули пальто и присели за стол.
— Сейчас пятнадцать минут восьмого, — объявил Бьючамп, взглянув на часы. — Посол будет здесь в течение часа.
Завтрак оказался довольно приятным, хотя в это время суток мне по душе другие блюда. Однако кофе был обжигающе горячим, и это тепло оказало на нас живительное действие. После завтрака мы закурили: Холмс и я достали трубки, Бьючамп же — неизменные сигары. По его просьбе я поведал ему всю историю о наших приключениях на железнодорожной станции в Кёльне, в то время как Холмс сидел, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, будто размышляя. Бьючамп слушал очень внимательно, не отводя от меня пристального взгляда своих голубых глаз. Когда рассказ был окончен, он восхитился присутствием духа Холмса.
— Удивительная история, доктор Уотсон! Разумеется, я понимаю, что с моей стороны было бы самонадеянно спрашивать, почему граф Руперт так страстно желает вашей смерти. Да, с тех пор как граф вернулся ко двору, он успел нажить себе множество врагов, особенно при самом дворе. Ходит масса слухов о том, что он безжалостен и жаждет власти, но до этого дня я и не осознавал, что его влияние распространилось и за границы Руритании. Теперь же, когда ваша история подтверждает этот факт, можно предположить и то, что граф Руперт некоторым образом имел отношение и к убийству полковника Сапта в Лондоне.
Не успел я ответить, как Холмс подался вперёд и заговорил:
— Разумеется, предположить можно всё, что вам будет угодно. Но скажите мне, Бьючамп, если мы вернёмся к более важным темам, где ещё, кроме замка в Зенде, у графа Руперта есть тайные убежища?
— О, я этого не знаю.
— И что, даже слухов не слышали о том, где они могут быть?
Бьючамп покачал головой:
— Да нет, ничего такого не припоминаю.
Холмс встал и подошёл к окну, открыл его, глубоко вдохнул свежий утренний воздух и лишь потом вернулся к месту, где сидел Бьючамп.
— Какая жалость, — произнёс он с грустью. — Я ведь и правда думал, что правая рука графа Руперта должна была пользоваться достаточным доверием, чтобы располагать подобной информацией о своём хозяине. Особенно такой близкий ему человек, как вы, барон Гольштейн.
Бьючамп вскочил, его рука метнулась к внутреннему карману пиджака, но Холмс оказался проворнее его. Одним мимолётным движением он подскочил к молодому человеку и нанёс ему сокрушительный апперкот в челюсть. Тот безмолвно упал прямо в кресло, без чувств.
— Что происходит?! — воскликнул я в недоумении.
— Ничего особенного, я просто не дал ему применить оружие, — ответил Холмс, нагибаясь и вытаскивая из кармана Бьючампа маленький пистолет «дерринджер». — Крайне ненадёжное оружие с неприятной особенностью заедать в самый ответственный момент, к тому же у него такая объёмная кобура, что её нигде толком и не спрячешь, она везде будет оттопыривать платье.
— Так Бьючамп нам враг?
— Этот человек, — Холмс кивнул на распростёртую перед нами фигуру, — барон Генрих Гольштейн, до недавнего прошлого кавалерист и один из самых доверенных приближённых лиц графа Руперта. Да, и это он убил полковника Сапта.
— Что?! — Я не сдержал вскрика. — Вы в этом уверены?
— Помните имя Гольштейн?
— Ну конечно! Его упоминал на вилле на Бардетт-роуд Клетчатая Кепка.