Шерлок Холмс на сцене - страница 5

.

В 1910 г. к шерлокианской драматургии снова обратился Конан Дойль. Причиной, как и прежде, стали деньги: в декабре 1909 г. писатель арендовал на шесть месяцев театр «Адельфи» для постановки своей пьесы «Дом Темперли». Постановка обошлась сэру Артуру в 2000 фунтов, на аренду театра и содержание труппы уходило 600 фунтов в неделю. Спектакль особым успехом не пользовался; смерть короля Эдуарда VII в мае 1910 г., вынудившая театры закрыться в знак траура, довершила финансовый крах.

«Когда я увидел, что дело приняло такой оборот, я заперся и все силы своего ума направил на то, чтобы написать сенсационную пьесу о Шерлоке Холмсе» — вспоминал Конан Дойль. «Я сотворил ее за неделю и назвал „Пестрая лента“ по одноименному рассказу. Думаю, не будет преувеличением сказать, что через две недели после того, как сошла со сцены первая пьеса, у меня уже была труппа, репетирующая вторую, написанную за это время. Она имела значительный успех. Лин Хардинг в роли припадочного и совершенного чудовища — доктора Гримсби Райлотта — играл блестяще, а Сейнтсбери[21] был также очень хорош в роли Шерлока Холмса. Еще до окончания срока аренды мне стало ясно, что я возместил все потерянное на первой пьесе и создал себе некую собственность, представлявшую неизменную ценность. Пьеса прочно вошла в театральный репертуар и до сих пор широко идет по стране. Для исполнения заглавной роли у нас был отличный скалистый удав, составлявший мою гордость, так что можно представить мое возмущение, когда я узнал, что один критик закончил свою пренебрежительную рецензию словами: „Критический момент в этой постановке вызван появлением явно искусственной змеи“. Я готов был заплатить ему порядочные деньги, если бы он решился взять ее с собой в постель.

У нас в разное время было несколько змей, но ни одна из них не была создана для сцены, и все они либо имели склонность просто свешиваться из дыры в стене, словно безжизненный шнурок для колокольчика, либо норовили сбежать обратно сквозь ту же дыру и расквитаться с театральным плотником, который щипал их за хвост, чтобы они вели себя поживее. В конце концов мы стали использовать искусственных змей, и все, включая плотника, сошлись на том, что это гораздо лучше»[22].

Консервативные шерлокианцы критиковали и продолжают критиковать «Пеструю ленту» за измену «канону». Холмс впервые появляется лишь во втором акте, отсутствует традиционная развязка с объяснением методов и умозаключений, приводящих детектива к разгадке тайны, злодей затмевает героя. Эти недостатки пьесы сознавал и сам Конан Дойль: «Подлинной ошибкой этой пьесы было то, что, стремясь противопоставить Холмсу достойного соперника, я переборщил и представил злодея более интересной личностью. Не украшала ее и ужасная развязка. Однако она пользовалась значительным успехом и спасла трудное — почти безвыходное — положение»[23]. Действительно, только в театре «Адельфи» спектакль выдержал 169 представлений. К тому же, «Пестрая лента» не лишена определенных достоинств. Любопытны, к примеру, визитеры Холмса или сцены дознания с чванливым коронером и упрямым, точно бык, но смелым и прозорливым деревенским лавочником Армитэйджем.

Третьей и последней пьесой сэра Артура о Холмсе стал «Королевский бриллиант», тесно связанный с рассказами «Пустой дом» и «Камень Мазарини». Точное время написания пьесы неизвестно: рукопись не датирована. Порой ее относят ее к началу 1900-х гг., ссылаясь на образ полковника Морана из «Пустого дома» (опубликованного в 1903 г.). Но наиболее вероятно иное — пьеса, премьера которой состоялась 16 мая 1921 года в лондонском мюзик-холле «Колизеум», была затем переработана в «Камень Мазарини», напечатанный в «Стрэнде» в октябре[24]].

На этом следовало бы завершить наш рассказ о классической театральной холмсиане Конан-Дойля и Жилетта, ибо сколько-нибудь полный обзор всех пьес о Холмсе потребовал бы отдельной книги[25]. Однако и этот, по необходимости краткий, рассказ будет неполон, если не упомянуть «Ангелов тьмы». Пьеса, написанная А. Конан Дойлем в 1889–1900 гг., была обнаружена сыном писателя Адрианом в бумагах отца в 1945 г. и до самого 2001 года так и оставалась в рукописи