Шесть нечестивцев - страница 6

Откуда-то с востока сильно тянуло гарью. Что могло гореть в той стороне, можно было лишь предполагать.

Пытаясь отвлечь себя от мрачных мыслей, путник глянул на небосклон синеющий над верхушками кривых сосенок, после чего отмахнулся от летящей в лицо серой пыли. В отчаянии он подумал о том, что нынешнюю ночь, скорее всего, придется провести под открытым небом.

Впрочем, так ли уж плохи эти места? Ведь и здесь, как поговаривают, есть деревеньки. Всегда и повсюду, в трудах и скорбях люди населяли такие вот заглушья, казавшиеся стороннему человеку зловещими и наполненными древними тайнами. Живут эти отшельники в небольших селениях и не знают жизни иной, кроме той, которую вели они сызмальства, и которую, быть может, еще многие века назад, вели их предки. Оставалось только надеяться на то, что, неподалеку имеется хоть какая-нибудь старообрядческая община. В конце концов, путь до Пештима, как полагал Вишка, может растянуться не один день.

Но что это? Где-то вдали, в тени холма, разорвав ночную темноту, мигнул огонек... Костер? Неужели костер?!

Вишка смахнул с одежды опротивевшую серую массу, ускорил шаг. Пройдя примерно с полверсты, в свете огня он различил стоявшую у дороги повозку, груженную каким-то скарбом. Ненадолго остановился в сомнениях, задумался. Ведь не всякий человек, встречающийся на пути, является твоим другом. Может статься, там, у дороги, остановились на ночлег лихие люди.

Между тем, у повозки стояли двое. Один - крупный, пузатый мужчина средних лет, которого можно было бы в равной степени принять как за вольноотпущенника, так и за зажиточного крестьянина. Нос его был сломан, а на щеке виднелся шрам, нанесенный если не мечом, то кинжалом. Должно быть, не один раз этому толстяку приходилось участвовать в жестоких драках. Другим был высокий человек в потертой одежде, обутый в видавшие лучшие времена сапоги. Лицо его наполовину было скрыто под черным капюшоном - одним из тех, какие используют простолюдины, чтобы обезопасить свою кожу от кислотных дождей в ту пору, когда дышат горы Ярости, а потому, понять, молод он, или стар, не представлялось возможным. Но этот доходяга, конечно же, принадлежал к массе людей, которые большую часть своей жизни проводят в чаще леса, занимаясь добычей пушнины и мяса редкого зверя.

Ничего удивительного в том, что эти двое повстречались ему на пути, Вишка не видел. Груженая до верху телега, возле которой горел костер, несомненно, принадлежала толстяку. Собственностью зверолова могла быть одна лишь небольшая сумка, из которой торчали беличьи хвосты. Такой улов можно признать неплохим, если учесть, что крупного зверя близ унылых равнин местные жители не видели уже сотни лет. А ведь когда-то в здешних местах водились и царственные большерогие олени, и шерстистые носороги, и даже огромные слоны!

Вишка в замешательстве потоптался у ветвей огромной сосны. Жизнь не редко сводила его с подонками и проходимцами всех мастей, но люди, гревшиеся у костра, на разбойников походили мало..

Стало быть, крестьянин и охотник...

Заметив под ногами толстый сук, он поднял его, взвесил в руке. Достаточно тяжелая деревяшка, при ударе, вполне способна была нанести увечье. Разумеется, такое оружие не сравнится с острым кинжалом, однако это лучше чем ничего.

Засунув сук за пояс так, чтобы его хорошо видели незнакомцы, бродяга приблизился к костру.

- Мир вам, - произнес он и чуть поклонился.

- И тебе мир, странник, - ответил охотник, приподняв голову. Теперь стало понятно, что он был моложе самого Вишки и достаточно хорош собой, хотя в тени капюшона проглядывалась седая прядь волос. - Откуда и куда держишь путь?

- Вестовой я, - брякнул Вишка первое, что пришло ему в голову. - Да и что сказать: несу вести с одного колачевого двора до другого.

- Эка невидаль, - протянул толстяк. - Вестовой без лошади... Рассказывай сказки!

- Лошадь стоит дорого, добрый человек. А я очень беден. Но ноги у меня сильные, много верст могут нести без устали. К тому же, эта дорога вдвое короче другой, проложенной в новое время. И коли отсюда до колачевого селения не больше пяти верст, то отчего же не пройтись? Вестимо, сущий пустяк! Но, как мне кажется, не успею дойти до него прежде, чем стража затворит двери.