Шестая жизнь Дэйзи Вест - страница 14
«Как прошел первый день в школе? Все в порядке?»
«Кажется, да. Как ты считаешь, можно ли подружиться с человеком, если ты не собираешься раскрывать ему истинные обстоятельства своей жизни?»
«Я об этом не задумывалась. А ты с кем-то подружилась?»
«Возможно».
«Надеюсь, не с каким-нибудь очередным уродцем из нашей группы подопытных? Что, с кем-нибудь из обычных людей?»
«Вообще-то эти „уродцы“ тоже когда-то были друзьями».
«Ты понимаешь, что я хочу сказать».
«Да, понимаю… Нет, с классной девчонкой из школы. Ее зовут Одри».
«Ди?»
«Что?»
«Не нужно слишком усердно копаться в себе».
«Я пытаюсь».
«Это хорошо. Ладно, пошла писать разгромный ответ на твой пост. Люблю тебя».
«И я тебя. Пока».
6
— У тебя нет планов на сегодня, не так ли? — спрашивает Мэйсон, когда я, пошатываясь от бессонницы, вползаю в кухню. Вчера я совершила ошибку, взявшись за новый фантастический роман в половине девятого вечера. К десяти часам чтение поглотило меня настолько, что отложить книгу я не смогла. В итоге легла спать только в два часа ночи.
— Нет, планов нет, — ворчу я, плюхаясь в кресло. Мэйсон переворачивает жарящиеся на сковородке блины. Он очень неплохо готовит, хотя делает это достаточно редко.
— Тебе нужно как следует позавтракать, — поясняет он. — На сегодня запланирована ежегодная диспансеризация.
— Но почему сегодня? — протестую я. — Без предупреждения? В субботу?
— Прости, Дэйзи, — сочувственно говорит Мэйсон. — У меня сложилось впечатление, что ты переносишь процедуры легче, если тебя заранее не предупреждать; в таком случае ты не успеваешь разволноваться.
— Но почему именно сегодня?
— Обычно диспансеризацию назначают, когда до годовщины катастрофы остается несколько дней.
Автобус, в котором я ехала много лет назад, потерял управление на обледенелой дороге и упал на дно озера, унеся с собой двадцать одну жизнь, хотя в списке погибших осталось с тех пор всего семь человек. Это случилось в начале декабря, пятого числа. Ежегодную диспансеризацию обычно назначают, когда до этой даты остается несколько дней.
— Бог попросил сделать это раньше, — объясняет Мэйсон, глядя на меня со странным выражением.
— Не понимаю, — говорю я. — Не помню, чтобы раньше такое случалось… Такое было когда-нибудь?
— Нет.
— Странно.
Мэйсон перекладывает блины на тарелку и замирает со сковородкой в одной руке и лопаточкой в другой.
— Да, мне тоже так кажется, — говорит он, — но, видимо, на то есть причины. Давай сделаем то, что он просит, и забудем об этом еще на год.
Однажды я читала об интенсивной медицинской проверке, которую проходят космонавты, чтобы получить допуск к полетам. Конечно, это лишь мое мнение, но диспансеризация, которую проводят раз в год в рамках проекта «Воскрешение», еще более сурова.
Первый этап — медицинский осмотр, который, конечно, «обычным» не назовешь. Первым делом, как и положено, проверяют зрение, слух, рефлексы, работу сердца, а потом проводится полный неврологический анализ с проверкой на координацию движений и способность удерживать равновесие. Затем берут образцы волос для изучения в лаборатории и мазок из горла, даже если я ни на что не жалуюсь. Следом проводится полное сканирование кожного покрова, по итогам которого составляется карта родинок и иных образований. После этого изучают записи в карте о состоянии моего здоровья и питании на протяжении года.
Словом, это вам не обычная диспансеризация, которую проходят школьники в поликлинике.
В конце проводится проверка памяти. Эта процедура по-своему приятная, так как обычно она выливается в соревнование между Мэйсоном и мной, в котором я неизменно одерживаю победу. В прошлом году мы, к примеру, битый час спорили о том, где находилась начальная школа, в которую я ходила в Палмдейле, штат Флорида: на Коннектикут-авеню или на Коннектикут-стрит.
— Авеню, — утверждала я.
— Ты ошибаешься, — отвечал он.
— Нет, не ошибаюсь.
— Тебе было пять лет. Как ты можешь это помнить?
— Я это помню. Автобус останавливался на углу Коннектикут-авеню и Первой улицы.
— Откуда тебе это известно?
— Просто помню, и все.
Я не стала говорить ему, что запомнила название из-за него, потому что постоянно смотрела на указатель, мечтая о том, чтобы оказаться в настоящем Коннектикуте вместо Коннектикут-авеню — так сильно я боялась ехать в школу на автобусе. Только когда однажды утром со мной случилась истерика, Мэйсон понял, насколько сильно подействовала на меня та катастрофа.