Шестая жизнь Дэйзи Вест - страница 41

— Серьезно? — удивляется Мэтт. — Неужели там, где ты была раньше, нет рек? Как назывался тот город?

Какой из них, хочу спросить я, но сдерживаюсь.

— Фрозен-Хиллс, штат Мичиган.

— Там, должно быть, холодно. [3]

— Так и есть.

Мы по-прежнему держимся за руки. Я одновременно удивляюсь и радуюсь тому, что не испытываю ни малейшего неудобства от этой близости. Мы словно всю жизнь это делали. Ладони не потеют; никто из нас не мучается вопросом, не слишком ли сильно или, наоборот, слабо он сжимает руку другого. Такое впечатление, будто руки сами инстинктивно понимают, как им нужно быть вместе.

— Все-таки я еще раз хочу сказать тебе спасибо за то, что ты приехал за мной в Канзас-Сити, — говорю я. — Ты такой молодец.

Мэтт молча пожимает плечами.

— Нет, серьезно, — настаиваю я. — Не знаю никого другого, кто сделал бы для меня то же самое.

— Я думаю, ты ошибаешься, — отвечает Мэтт.

Мы молча идем по мосту. От поднявшегося над рекой легкого бриза руки покрываются гусиной кожей. Надо бы застегнуть пуговицы на воротнике, но для этого нужно отпустить руку Мэтта, а этого я делать не хочу и прячусь от ветра, почти прижавшись к нему.

— Родители сильно рассердились из-за того, что ты уехала? — спрашивает Мэтт.

— Нет, не сильно, — говорю я. — Папа все понял.

— Ты никогда не говоришь о маме, — замечает Мэтт.

— Почему же, — возражаю я. — Что ты хочешь узнать?

— Как ее зовут?

— Кэйси.

— Чем она занимается?

— Она домохозяйка.

— Как и моя, — радуется Мэтт. — Это здорово. А папа?

— Он психолог, — говорю я, испытывая угрызения совести от того, что приходится лгать.

— Практикующий?

— Вроде того.

— Он, наверное, всегда анализирует твое поведение? — спрашивает Мэтт.

— Бывает, — говорю я, смеясь.

— Тебя это раздражает?

— Да нет, — отвечаю я, пожимая плечами. — Он хороший.

Почувствовав, что Мэтт хочет продолжать расспрашивать меня о родителях, я резко меняю тему разговора.

— Слушай, а ты уже знаешь о том, какая я отличная гимнастка? — спрашиваю я, отпуская руку Мэтта и направляясь к перилам.

— Гм… нет, — отвечает Мэтт, глядя на меня с любопытством и некоторой долей замешательства.

— Так вот, это правда, — говорю я, одну за другой сбрасывая туфли. — Особенно хорошо мне удается упражнение на бревне.

Прежде чем Мэтт успевает что-то ответить, я запрыгиваю на перила и, поймав равновесие, встаю во весь рост. Расставив руки в стороны, я иду вперед, вывернув носки, чтобы в случае чего можно было, подобно обезьяне, вцепиться в перила ногами.

— Что ты делаешь? — кричит Мэтт. Я смотрю на него, не поворачивая головы; он, похоже, всерьез испугался за меня.

— Я показываю тебе, как хорошо у меня получается упражнение на бревне, — говорю я, делая еще пару шагов вперед. — Хочешь посмотреть, как я буду делать разворот?

— Нет! — отвечает Мэтт сухо. — Я хочу, чтобы ты спустилась. Ты можешь упасть.

— Нет, не упаду, — возражаю я, стараясь не смотреть ему в глаза. — А даже если и упаду, ничего страшного. Здесь не так высоко. Промокну, и все. Вряд ли я здесь утону.

Звук шагов за моей спиной стихает. Мэтт остановился. Я осторожно разворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Он явно не впечатлен моими умениями, если не сказать хуже. Он расстроен и даже слегка ненавидит меня. Я опускаюсь на корточки и спрыгиваю обратно на мост.

— Что? — спрашиваю я, возвращаясь на то место, где лежат мои туфли и надевая их. — Что не так?

— Ты всегда так себя ведешь? — спрашивает Мэтт. — Так безрассудно?

Мне тут же становится стыдно за свое бессмысленное бахвальство. Я просто хотела сменить тему разговора, а заодно немного повеселить Мэтта, но мне и в голову не пришло, что он может принять все это так близко к сердцу. Теперь-то мне понятно, какой идиотский поступок я совершила.

— О, Мэтт, прости меня. Я тут кувыркаюсь, а Одри лежит больная. Я не хотела… — говорю я, глядя в сердитые глаза Мэтта. — Мне очень стыдно. Хочешь поехать домой?

Мэтт в течение нескольких томительных мгновений не сводит с меня взбешенного взгляда, однако в конце концов решает мне ответить.

— Если ты возьмешь на себя труд держаться подальше от перил, я, пожалуй, еще погуляю с тобой некоторое время, если ты не возражаешь.