Шицзин - страница 22
Идем по дороге все вместе гурьбой.
Ты — яркая мальва в цвету по весне, .
Душистых дай перечных зернышек мне!
РАДОСТЬ УДАЛИВШЕГОСЯ ОТ КНЯЖЕСКОГО ДВОРА (I, XII. 3)
За дверью из простой доски[182]
Возможен отдых без тревог;
Я у бегущего ключа,
Голодный, радоваться мог!
Ужели рыба на обед
Лишь карп из Хэ, и нет иной?
Жену берешь — ужель и здесь
Лишь Цзы[185] из Сун возьмешь женой?
ЕСТЬ У ВОСТОЧНЫХ ВОРОТ ВОДОЕМ (I. XII, 4)
Есть у восточных ворот водоем,
И коноплю можно вымочить в нем.
Цзи, ты собой хороша и мила,—
Песню я спел бы с тобою вдвоем[186].
Есть у восточных ворот водоем,
Носим крапиву мочить в этот ров.
Цзи, ты собой хороша и мила.—
Речи вести я с тобою готов!
Есть у восточных ворот водоем,
Вымочить можно в том рву камыши,
Цзи, ты собой хороша и мила,—-
Поговорить мне с тобой разреши!
ТАМ, У ВОСТОЧНЫХ ВОРОТ, ЗЕЛЕНЕЮТ РАКИТЫ (I. XII. 5)
Там, у восточных ворот, зеленеют ракиты —
Пышной густою листвою их ветви покрыты.
Встретиться в сумерки мы сговорились с тобою,
Звезды рассвета блестят, обещанья забыты.
Там, у восточных ворот, зеленеют ракиты —
Ветви их скрыты густою и пышной листвою.
Встретиться в сумерки мы сговорились с тобою,
Звезды рассвета блестят над моей головою.
У ВРАТ МОГИЛЬНЫХ (I. XII. 6)
У врат могильных разрослись жужубы;
Срежь их топор — они несут нам беды.
Правитель наш неправый и недобрый,
И нрав его в стране всем людям ведом.
Хоть ведом — нет предела и управы —
Был издавна таков правитель нравом.
У врат могильных разрослись и сливы;
Слетясь на них, грозят бедою совы.
Правитель наш неправый и недобрый,
Все люди князя обличать готовы.
Моим словам не внемлет он, но вскоре,
Поверженный, о них он вспомнит в горе»
ВЬЕТ ГНЕЗДО СОРОКА НА ПЛОТИНЕ (I. XII, 7)
Вьет гнездо сорока на плотине;
На горе хорош горошек синий.
Кто сказал прекрасному неправду?
Сердце скорбь наполнила отныне.
Черепицей к храму путь устлали;
Пестр, хорош ятрышник в горных далях.
Кто сказал прекрасному неправду?
Сжалось сердце в страхе и печали.
ВЫШЛА НА НЕБО ЛУНА (I. XII, 8)
Вышла на небо луна и ярка, и светла...
Эта красавица так хороша и мила!
Горечь тоски моей ты бы утешить могла;
Сердце устало от думы, и скорбь тяжела.
Светлая, светлая вышла на небо луна...
Эта красавица так хороша и нежна!
Горечь печали могла бы утешить она;
Сердце устало, душа моя грусти полна.
Вышла луна, озарила кругом облака —
Так и краса моей милой сверкает, ярка.
Путы ослабь, что на сердце связала тоска,-
Сердце устало, печаль моя так велика!
ЧЕМ Я ТАМ БУДУ ТАК ЗАНЯТ (1. XII. 9)[187]
Чем я там буду так занят в Чжулинь[188]?
Следом иду, провожаю Ся Нинь.
Это иду я не в город Чжулинь —
Следом иду, провожаю Ся Нинь.
«Вы запрягите четверку коней —
В Чжу отдыхать я поеду на ней.
Сам погоню я коней молодых —
Завтракать в Чжу я поеду на них!»
ТАМ, ГДЕ ПЛОТИНА (1. XII. 10)
Там, где плотина сжимает наш пруд,
Лотосы там с тростниками растут.
Есть здесь прекрасная дева одна...
Кто мне поможет? — Печали гнетут;
Встану ль, прилягу ль — напрасен мой труд
Слезы обильным потоком текут.
Там, где плотина сжимает наш пруд,
Там с валерьяной росли тростники.
Есть здесь прекрасная дева одна,
Стан ее пышен, прекрасны виски.
Встану ль, прилягу ль — напрасен мой труд -
В сердце лишь боль бесконечной тоски.
Там, где плотина сжимает наш пруд,
Лотосы там расцветают меж трав.
Есть здесь прекрасная дева одна,
Стан ее пышен и вид величав.
Встану ль, прилягу ль — напрасен мой труд -
Долго томлюсь, к изголовью припав!
XIII. ПЕСНИ ЦАРСТВА ГУЙ[189]
ВЫ В ШУБЕ БАРАНЬЕЙ (I. XIII. 1)
Вы в шубе бараньей опять беззаботно гуляли,
А в лисьей опять на дворцовом приеме стояли.
Могу ли о вас я не думать в тоске и в тревоге?
Уж сердце устало — болит и болит от печали.
Вы в шубе бараньей гуляете всюду без цели,
А лисью вы, сударь, в дворцовых покоях надели.
Могу ли о вас я не думать в тоске и в тревоге?
Вы сердце мне скорбью глубоко поранить успели.
Баранья та шуба как будто намазана салом,
Лишь выглянет солнце — и шуба в лучах заблистала.
Могу ли о вас я не думать в тоске и в тревоге?
Давно уж печаль так глубоко мне в сердце запала.