Шифр Магдалины - страница 4
— Яйца…
— Мне нужно успеть на самолет. Если я тебе понадоблюсь, я буду пить в баре Фрэнки Бойлана. Ты сможешь меня там найти.
Томми повесил трубку, и Данфи почувствовал себя еще хуже.
Фрэнсис М.С. Бойлан был крутой мужик, в свое время отсидевший срок в Мейзе[2] за серию банковских ограблений, которые он совершил вместе с Томми. Была ли у названных ограблений политическая подоплека или нет (в полиции о них говорили как о «сборе денег для ИРА»), Бойлан сумел отложить достаточную часть награбленного для открытия собственного дела. Это был небольшой бар на южном побережье Тенерифе с видом на нудистский пляж на Плайя де Лас-Америкас. Томми с дружками отправлялись туда всякий раз, когда у них возникали слишком серьезные проблемы, проще говоря, когда их проблемы не могли быть решены с помощью адвокатов, оружия или денег (или всех трех способов вместе). Другими словами, «Сломанный побег» представлял собой тайное убежище посреди Атлантического океана на расстоянии ста миль от африканского побережья, двухсот миль к югу от Гибралтара — в общем, весьма уединенное местечко для XX века.
«Черт возьми! — подумал Данфи. — Канарские острова… Тенерифе… Яйца профессора…»
Какой-то спазм сжал ему внутренности, отпустил и сжал снова. И все уже известно Би-би-си.
Он окинул взглядом комнату. Это было помещение на третьем этаже в доме без лифта — жалкий редут посреди грязи Миллбэнка. Но оно ему нравилось. Вид из окна в каплях дождя — мрачный и гнетущий: кирпичная стена, кусок серого неба, ветхая и выцветшая реклама сигарет «Ротманс».
Данфи бросил курить примерно год назад, но в верхнем ящике стола, как ему было прекрасно известно, лежала старенькая пачка «Силккатс». Механически он нащупал сигарету, зажег ее и жадно затянулся. В течение какого-то мгновения Джеку казалось, что сейчас он поднимется в воздух. Но приятное ощущение прервал приступ сильного кашля.
Пока причин для паники нет, рассуждал Данфи. Если взглянуть на все объективно, то он всего лишь оплатил Томми услуги по установке на телефон профессора устройства «Инфинити». Все было сделано отлично, и передатчик работал без сбоев больше месяца. По всей вероятности, Томми не лжет, и профессора действительно убили, но нет никаких оснований полагать, что его смерть каким-то образом связана с тем, что Данфи прослушивал его телефон. Совершенно очевидно, что произошло какое-то чудовищное совпадение.
Неприятно, да, но…
Подобные.
Вещи.
Случаются.
Только вот — и Данфи это прекрасно знал — в Англии-то они не случаются, но если все-таки и случаются, то совсем не так. Если бы с профессором расправились профессионалы, из САС, например, или чего-то подобного, они бы всадили ему две пули в затылок и одну в грудь и на сем закончили. Но если Томми говорит правду и беднягу кастрировали, значит, преступление совершено на сексуальной почве.
Несколько минут он просто смотрел, как копоть, смытая дождем, стекает по оконному стеклу, но тут телефон зазвонил во второй раз, и Данфи вновь сжался в комок. Ему очень не хотелось поднимать трубку. Желудок превратился в маленький шарик, медленно наполнявшийся воздухом и поднимавшийся вверх, к горлу. Телефон продолжал истошно визжать. Наконец Данфи все-таки поднял трубку и мгновение держал ее перед собой, словно пойманную гадюку.
— Алло? — Он услышал характерный звук «бип-бип-бип-бип» телефона-автомата, затем звон падающих монет и… — Уезжай!
Карри, решил Джек, хотя и с трудом узнал его по голосу, который, как показалось Данфи, доходил до него в какие-то короткие промежутки между приступами удушья.
— Уезжай! Домой! Немедленно! Ты. Меня. Понял?
Боже, подумал Данфи, он звонит с платного телефона, накрыв микрофон носовым платком.
— Мне кажется, нам нужно поговорить, — сказал Джек.
— Уезжай домой!
— Куда домой?
— К себе домой.
— Что?!
— Сворачивайся. И немедленно. Никаких сборов и визитов на квартиру. Через полчаса там будет группа по уборке. Через пару дней они перешлют твои вещи.
Данфи был потрясен.
— Но сегодня суббота, — попытался возразить он. — На мне спортивный костюм! У меня при себе даже нет паспорта. Как же я…