Шикарная женщина бьет тревогу - страница 8

— Чем шантажирует? Тем, что ты искала партнера по объявлению? Но это вполне в рамках закона. — Вроде бы язык у меня начал заплетаться. На голодный желудок ламбруско быстро ударило в голову.

Кнут и Матце, сидевшие напротив, тоже раскраснелись и дружно расстегнули верхние пуговицы ярко-розовых с воланами ретрорубашек. Таксик проснулся и попытался добраться до ближайшего к нему бокала с ламбруско Матце.

— Вы теперь сказать, в чем проблема! — возвестила Мама Амританандамайи.

Я кивнула. Алекс замялась:

— Это… это несколько затруднительно…

Сикх наполнил бокалы. Алекс опрокинула. Еще секунда — и она выболтала бы в блаженном подпитии самое интимное. Но тут кто-то постучал в стеклянные двери.

Я могла бы поспорить, что это были двое сыновей-подростков Мамы Амританандамайи, но Мама только недовольно махнула им рукой, а сикх прошествовал к дверям и спустил шторки.

— Все, теперь давай, Алекс, говори, чем тебя шантажируют!

— Да, вы прямо говорить. Немедленно! — приказала Мама Амританандамайи.

Алекс снова сглотнула:

— Мой экс-любовник… Освальд… ты его знаешь… — кинула она затравленный взгляд в мою сторону, — так вот, он сделал с меня несколько снимков… несколько… непристойных снимков…

Чтобы успокоить подругу, я положила свою полную правую руку на ее костлявую левую:

— Эй, это, конечно, неприятно. Но «обнаженка» вовсе не повод для паники.

— Для тебя, может, и нет, — выдала, надувши губы, Алекс. — Ты ведь не директор по персоналу в интернациональном концерне. А моя репутация должна быть безупречной!

Это подразумевало, что моя репутация отнюдь не безупречна. Кнут и Матце с восхищением уставились на меня. Я обезоруживающе улыбнулась:

— Если это фотографии, соответствующие эстетическим канонам, то у тебя нет повода беспокоиться о своей репутации.

Что подразумевало, что фотографии не соответствовали эстетическим канонам. Алекс изо всех сил вмазала мне по большой берцовой кости.

— Ойййёё!

— Теперь не ругаться, — взяла слово Мама Амританандамайи. — Это еще будет больше, так?

У Алекс увлажнились глаза:

— Мой дневник… он тоже пропал. А в нем были некоторые… не вполне пристойные… то есть вполне непристойные записи…

— О твоей интимной жизни? — все еще не отойдя, поиздевалась я.

— Не совсем. О моем работодателе. Вещи, которые могут иметь далеко идущие последствия. Карательные соглашения о ценах. Парочка дурацких замечаний о нашем председателе правления, этом недоумке. Если это до кого-то дойдет, то я вылечу с работы, а то еще и загремлю в кутузку!

Алекс всхлипнула.

— Вот дерьмо! — с сочувствием выразился Кнут.

— В самом деле, дерьмо, — подтвердил сикх.

Таксик пускал слюни над бокалом ламбруско, стоявшим перед Матце.

Я поставила единственно логичный вопрос:

— А откуда преступник узнал, где ты живешь? И как он пробрался в твою квартиру?

Алекс покраснела:

— Я их всех приглашала к себе.

— Ты что-о-о? — заорала я.

— Ну, конечно, не всех сразу, а одного за другим, — пояснила Алекс.

Мама Амританандамайи покачала головой, сикх покачал тюрбаном, Кнут и Матце обменялись скептическими взглядами. Таксик срыгнул.

— Но дома много уютнее. И никто из них не казался психопатом. Кроме того, у меня в доме такая слышимость, что стоит мне крикнуть, и господин Волленшлегер[23] из квартиры напротив всегда придет мне на помощь. — Алекс с вызовом обвела нас взглядом. — Господин Волленшлегер — профессиональный боксер.

Я все еще не могла прийти в себя:

— Ну и кто же это сделал? Кто из «Львов» по объявлению подло воспользовался твоей глупостью?

Алекс тяжело вздохнула:

— Понятия не имею.

— Но ты же, черт дери, должна знать, после чьего визита пропали фотографии и дневник?!

— Нет, не знаю. Дневник я забросила уже пару месяцев назад, когда тетрадка кончилась. А что касается фоток, я же не проверяю каждый вечер перед сном, лежат они в ящике или нет. И не ори на меня! Хочешь знать, кто это был? — Алекс открыла свой дипломат и вытащила темно-синюю папку. — Тогда выбери сама!

Всех парней она аккуратно рассортировала в алфавитном порядке. Каждый в отдельном прозрачном файле: письмо и фото. Начало положил АЗЗО, а конец ТОРБЕН. Всего восемь штук. На желтых наклейках краткий комментарий Алекс: «говорит в нос», «ездит на светло-зеленом «поло», «под ногтями грязь», «умеет готовить».