Шиш вам, а не Землю! - страница 12
— Ладно, мать, — взглянул на небо лейтенант, по солнцу тем самым, определяя время. — Перед тем, как отправиться на задание, мы подробно изучили местность по карте, а так же просмотрели данные всех, кто проживает в этих краях. Пелагея Кузьминична Селёдкозасольская, сорока с небольшим лет. У тебя два зуба запломбированы и есть родня в райцентре. А спать ты предпочитаешь на спине. И при этом храпишь.
— Не всегда, — вставила рассекреченная Пелагея.
— Что не всегда? — не понял Патрикеев.
— Храплю.
— Знаю, что храпишь. Про то и говорю, — начал злиться он. — Храпиш, мадам хорошая. И это нехорошо!
— Не всегда храплю, я говорю, — с терпеливостью великомученицы пояснила женщина. — Когда простокваши выпью на ночь, то обходится. А так…
— Слушай, Голенищев, — внезапно обратился Патрикеев к прапорщику. — А не кажется ли тебе, что…
— Кажется… Ой, кажется, лейтенант! Ещё как кажется, — забегал по бережку прапорщик. — Кажется, эта хреновина взлетает!
— Моё сено! Травка моя! Сто-о-ог!.. — в тон Голенищеву запричитала Пелагея. — Держи его! Щас улетит!
А вслед за этим и любой бы уже заметил, даже невооружённым глазом, как из-под стога на том берегу речки ударили струи белого пламени и стог стал подниматься вверх.
Он поднялся немного, подпираемый этим пламенем, и так завис в метре от земли, слегка вибрируя и издавая какие-то непонятные звуки, вроде тарахтения и рокота.
А потом случилось ещё более невероятное, даже для подготовленных ко всему Патрикеева и Голенищева.
Селёдкозасольская, вдруг, бросилась вперёд и поплыла через реку.
Очень скоро она оказалась на противоположном берегу, мокрая и освежённая, а её злосчастный стог к этому времени от земли отделяло не менее полутора метров.
— Моё! Не отдам! — завопила громогласно женщина и, вцепившись в сухую траву, попыталась вернуть матценность на исходное место.
Не тут-то было.
Стог упрямо рвался ввысь.
Тем не менее, Патрикеев с прапорщиком бестолково и суетливо бегали по берегу, не зная, что предпринять и тем самым помочь несчастной женщине, которую бессовестно и подло грабили прямо на их глазах инопланетяне.
— Ты наверх влазь! Наверх! — советовал Голенищев, сам понимая в то же время, что такая крайняя и очень рискованная мера вряд ли окажется действенной в существующем положении вещей.
— Потом подашь на инопланетный разум иск в суд, — вторил прапорщику лейтенант. — Кстати, сено твоё застраховано?
Но Пелагея военных не слышала. Тем более что стог к этому времени поднялся настолько, что ноги, не желавшей расставаться со своим добром Пелагеи, уже болтались в воздухе, не доставая до земли.
— Отпусти! Дура! — наперебой кричали военные, завидев фермершу в опасном для её жизни положении. — Отпускай, а не то улетишь в космос! Это же космический корабль! НЛО!
— Ни за что, — твёрдо заявила женщина. — Не отпущу бурёнкину жратву. И до этих воришек, помянете моё слово, доберусь.
Со стороны деревни, возле крайних хат послышались возбуждённые голоса. То бежали односельчане на выручку Пелагее.
Все эти земляки отчаянной женщины громко топали ногами, отчаянно размахивали руками и вообще, судя по всему, собирались принять самое активное участие в происходящем.
Один мужик так вообще бежал, размахивая огромной оглоблей над головой.
Некоторые из односельчан были на подпитии и потому бежали к речке, выписывая кренделя. Те, что были потрезвее, орали:
— За Родину! Уррра-а-а-а-а!
Очень скоро все они, и трезвые и пьяные, устремились к узенькому деревянному мосточку, переброшенному чуть в сторонке через Петляевку.
Подошвы обуви авангарда этой странной процессии уже барабанили по сухим, скрипучим доскам, когда мост, не выдержав тяжести наступающих, затрещал и рухнул в реку. А все, кто находился, на этом мосту, оказались по горло в воде.
— Караул! Тонем! — заорали некоторые. А ещё они кричали: — Сам погибай, а товарища выручай! — надеясь, что товарищи вытащат их.
Пелагея тем временем, подвывая от страха, с ужасом смотрела вниз, ибо, свихнувшийся в одночасье стог, поднял её на высоту не менее четырёх метров.
Сливаясь с криками односельчан, её визг достиг апогея, то есть пределов ультразвуковых частот в их верхнем регистре, добрался до самого дальнего края деревни, переполошил там курей и собак и улетел дальше к рубежам райцентра, как известно, отстоявшего от Тюрьевкрошевки-Щихлебаловки на целых четыре километра.