Убирая со стола, смотрела на шкаф, он ей нравился больше, чем вчера, может, из-за нотации. Шкаф был нежеланным в этом доме – большой, пузатый, со львами, а нелюбимый.
Тамара прибежала без звонка, чтобы ехать на завод, а на самом деле хотела полюбоваться шкафом и узнать, что Лизе за него было.
– Гляжу, – сказала с порога, – что вещи не порушены, а у тебя синяка под глазом нету. Что, обошлось?
– Сердится, – пожаловалась Лиза. Конечно, Павел Николаевич ее ни разу и пальцем не тронул. А вещи рушить при его бережливости даже смешно.
– Что говорил?
– Не велел тебя пускать.
– Ты, конечно, все на меня свалила.
– Сам догадался.
– А я, значит, черный демон, дух изгнанья? Ну и шут с ним, с твоим пузырем. Давно бы от него сбежала…
– Тамара!
– Не умоляй. Лучше пепельницу принеси. Где рюмки? Поставить надо. Они сквозь стекло будут просвечивать, как во дворце.
– Пойдем, пора уже.
В автобусе Тамара все рассуждала, отгородив Лизу грудью от публики.
– Ну если бы рвалась в столицу, к цивилизации. А ты ведь и в своих Кимрах жила не хуже…
– Не знаю.
– А что ты здесь видишь? Он хоть в театр тебя водил? Ну не сейчас, а когда ухаживал?
– Ты же знаешь…
– Знаю. И не ухаживал. Приехал к родным в Кимры, увидел, что ты у тетки полы моешь, и увез…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО "Литрес".