Школа мечтателей - страница 8

Элфи с Кати уже приблизились к центральной площади Воллдрима. Горожане в неисчислимом количестве заполонили палисадник перед школой. Они выстроились вдоль дорожки, красной в золотую полоску, ведущей к парадному входу.

Как только Элфи ступила на полосатый ковер, ей преподнесли букет незабудок. Она привыкла к таким совпадениям и поэтому не особо удивилась, но в душе улыбнулась, так как знала — это ее талисман, а значит: все будет хорошо! А Кати получила букет желтых роз.

— Кати Филипп пришла к нам сегодня впервые! Кати, добро пожаловать! — прогремело представление новой воспитанницы.

— Ты — умница! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Кати смелее, вперед! — подбадривали встречающие.

— Обратите внимание, маленькая Элфи Смолг. Овации для Элфи!

— Элфи, не робей!

— Будет весело!!!

Элфи взяла за руку подругу, и они торжественно зашагали вперед.

Харм, сжимая в кармане хрупкий стебель с голубыми лепестками, незаметно для себя шагнул на ковер. Тут же к нему подошел высокий мужчина и вручил букет из белых ромашек, похлопал Харма по плечу, улыбнулся и прошагал дальше. Громогласный, уверенный голос, исходивший неизвестно откуда заявил:

— А вот и молодой Харм Дриммерн! Поприветствуйте нового ученика!

— Ура!!!

— Молодец!!!

— Вперед, Харм!

— Удачи тебе, Харм!

От неожиданности Храм замер. «Откуда они знают мое имя?» — подумал он, затем обернулся и проводил взглядом незнакомца, вручившего ему ромашки. Отчаяние вперемешку с надеждой всколыхнулись в душе Харма от внимания неизвестного ему человека: «Если б таким был мой папа», — затрепетала мысль. Харм глубоко вздохнул, позволяя грусти поглотить нечаянное воодушевление.

Но долго печалиться, стоя на месте, у Харма не получилось. Овации и торжественное объявление каждого новоиспеченного воспитанника гремели со всех сторон. Взрослые умиленно провожали взглядом детей. Одна из женщин почему-то плакала, однако широко улыбаясь, другие выкрикивали восторженные слова. Веселые подростки топали и били в ладоши, приветствуя пришедших учиться шестилеток. Шум! Гам! Поток людей схватил и понес Харма вперед, но потом мальчишку втащили в толпу встречающих, он выбрался и опять попал в новое течение. Устав и, почти падая с ног, Харм пробрался сквозь людскую стену и пристроился на скамейке позади всех. Обняв букет, Харм принялся изучать необычное оформление фасада школы.

За его спиной стены с непонятными прямоугольными панелями переливались на солнце, а впереди, по другую сторону от течения ребятни, утопали в бесчисленных вьюнах.

Вскоре восторг Харма поунялся — он порядком вымотался от непривычного пребывания в толпе и новых впечатлений, но к счастью буйство торжества начало утихать. Детвора расходилась по корпусам школы, родители отправились по своим делам, а старшие воспитанники целенаправленно топали, точно зная, какая именно их зовет наука.

Харм расслабился, понимая, что наконец-то шествие закончилось, но тут он услышал:

— Еще не сделал свой выбор? — к нему подошел и устало выдохнув, присел рядом все тот же незнакомец. — Чудесный букетик у тебя! — узнав свои цветы, Генри Смолг рассмеялся такому совпадению.

Харм вскочил и, как солдатик, застыл на месте, а ромашки в руках уставились в землю.

— А-а-а, я должен что-то выбрать? — дрожащим и неуверенным голосом произнес он, хотя при такой стойке скорее должен был отрапортовать как военный.

— Ты видимо не совсем в курсе, куда же ты попал? — Генри уставился на мальчика, тот пожал плечами. — Пойдем я тебе все объясню. Подожди минутку. — Он встал и позвал жену. — Магдалена, ты идешь? — подошла высокая темноволосая женщина.

— Что у вас здесь? О, красивый букет! — Магдалена глянула на мужа, тот подмигнул ей.

— Похоже парнишка пришел учиться, сам того не зная.

Магдалена наклонилась к Харму:

— Пойдем, мы тебя проводим, малыш. Ты видно немного заблудился.

Так, по-доброму, к Харму никогда не обращались. В это мгновение, сама действительность исказилась и превратила обычный день во что-то нереальное. В придачу ароматный букет духов красавицы вовсе ввел мальчонку в оцепенение. Харм никогда не видел никого столь совершенного. Он замер и не смел даже шелохнуться.