Школа Вдохновения, или Нелегко быть музой - страница 14

— Меня саму чуть не пронесло, пока тут стояла, — вздохнула Габи. — Ладно, раз все уладилось, идемте отсюда. Иначе я за себя не ручаюсь.

И она покосилась на девчонку, подставившую Насте подножку. Та показала язык, но ссадина на скуле красноречиво сообщала, что свое она получила.

— Добренький, говоришь?! — фыркнула Электра, надменно смерив Настю взглядом. — Тебя всего лишь излечили, а ты готова растечься лужицей у мускулистых ног Пола. И совершенно напрасно — таких, как ты, маленьких девочек, он на завтрак ест. По пять штук за раз.

— И ничего я не растеклась, — покраснела Настя и потупилась.

— Ага, — кивнула Электра. Сложила руки на груди и притопнула. — Так мы тебе и поверили. Смотри, одна тут уже пыталась выделиться…

Девушки впились в Настю глазами, но она поспешила сменить щекотливую тему разговора:

— Еще Аполлон сказал, что с завтрашнего дня у нас начнутся занятия. Получается, других смертных среди муз не будет. По крайней мере, в этом выпуске.

— Скорее смертниц, так будет правильней, — крякнула Габи. Хотела по давней привычке сплюнуть на пол, но наткнулась на грозный взгляд вездесущей раздатчицы и передумала.

— Я спать, — заявила Электра и направилась в апартаменты, не дожидаясь остальных. — Хочу завтра быть красивой и полной сил.

— Подожди нас, — крикнула ей вслед Шел. — Мы же теперь одна команда. Разве нет?..

— Пусть идет, — нахмурилась Энн. — Слишком много о себе мнит.

— А мне кажется, что она чуть смягчилась, — подметила Настя. — А вообще ты, Шел, права — мы одна команда. Если будем держаться вместе и помогать друг другу, то шансов выжить в этой школе у нас больше.

— Точняк, — согласилась Габи. — И раз уж мы теперь банда, пойду схожу за порцией для Лолы. И пусть меня только попробуют задеть.

Она обвела взглядом столовую, но богини избегали на нее смотреть. На что способна Габи, видели все и не спешили нарываться на неприятности. Тем более портить внешний вид. Как-никак музы должны вдохновлять, а не отпугивать ссадинами и кровоподтеками.

Когда девушки вернулись, то увидели Лолу, по стеночке выползающую из ванной комнаты. Волосы ее были мокрыми, а взгляд слегка удивленным.

— Я жива, — сообщила она, похлопав длиннющими, точно накладными ресницами. В ее печальных глазах поблескивала влага.

— Да мы как бы в курсе… — пожала плечами Габи и всучила ей поднос. — Но если хочешь продолжать жить, то поешь.

Лола приняла поднос, уселась обратно на кровать и, сложив ноги по-турецки, положила на них поднос. Нерешительно прикоснулась к вилке.

Настя осторожно присела рядом. Отвела с ее лица мокрую прядь. Эта девушка казалась фарфоровой куклой, нереальной и эфемерной. Белая, почти прозрачная кожа, ярко-красные губы, удивительно темные для блондинки брови и по-настоящему огромные, как у инопланетянки, глаза. Да и определить возраст Лолы казалось невозможным: на первый взгляд — не больше двадцати, но странный, наполненный грустью взгляд выдавал ни с чем не сравнимый жизненный опыт.

— Скажи, что с тобой случилось в твоем мире? — Настя попыталась разговорить девушку.

Лола подняла голову, но смотрела она не на Настю, а словно сквозь нее. Точно часть ее сущности еще пребывала в другом мире.

— Я умерла… — тихо, почти не разлепляя губ, прошептала она.

Остальным девушкам тоже стало интересно, и они окружили кровать Лолы. Шел нависла над ней и попыталась угадать:

— Тебя убили, да?.. А боги Олимпа дали тебе, безвинной жертве, второй шанс?

— Я хотела посмотреть, какого цвета моя кровь, — призналась Лола. — Добавила в ванну теплого молока, легла в нее и порезала лезвием руку. Красное на белом — это так красиво. Я смешивала цвета и любовалась, пока не поняла, что умираю. Пробовала кричать, но было слишком поздно. Силы покинули меня, и не осталось шанса спастись… Очнулась уже здесь, в этой комнате.

— М-да, настоящая жертва искусства, — хмыкнула Электра. — Скорее всего, во время твоей глупой выходки в тебе проснулись скрытые таланты, и Сафо заметила эту вспышку.

— И все же ты дура, — буркнула Габи, с укором глядя на Лолу. — Поработала бы, как я, на скотобойне — сразу бы поняла, что в смерти нет ничего красивого…