Школьная история, рассказанная самоубийцей - страница 4

Родительская любовь, говорите?.. Да ну. Когда я ещё была жива, моя мама любила рассказывать, как она меня любит. Как мечтала о синеглазой девочке с золотистыми локонами, чтобы любить и заботиться… идиллия, да?.. А девочка родилась не синеглазой, и золотистых локонов у неё не было. Ну, ерунда, от этого она же не стала меньше любить меня, правда?.. Конечно. У моей мамы была любимая фраза, которую она часто повторяла, – «быть лучше всех». Кого это «всех», и что она понимала под этим «лучше», я не знала, – и не пыталась спрашивать; для неё это означало учиться на одни пятёрки, поступить в институт, занимать первые места на конкурсе танцев, носить красивые платья, аккуратно причёсывать волосы, – волосок к волоску, – и выйти замуж за самого красивого парня, о котором мечтали все её подруги. Конечно же, он был блондин, и глаза у него были синие-синие… только вот дочь пошла не в него. Ну, да ладно, не об этом речь…

Кредо «быть лучше всех» касалось, естественно, и меня. Я должна была стать отличницей, и не иначе. Каждая четвёрка считалась позором; я должна была делать уроки целыми днями, только чтобы исправить её. А ещё была музыка. Я возненавидела пианино. Идеальная девочка должна заниматься музыкой, чтобы однажды, если к маме нагрянут гости, что-нибудь им сыграть… Плевать, что дома они всякий раз выключают радио, когда передают классику, – пусть завидуют, что у неё идеальная дочь… Тратить жизнь на долбёжку по клавишам ради таких «минут славы» казалось мне глупостью, но маме моего времени было не жалко. Это ведь была моя жизнь… не её…

«А что же другие?» – спросите вы. Где были папа и бабушка с дедушкой, когда я, глотая слёзы, в сотый раз повторяла уроки, а стены содрогались от маминого жуткого крика? Они были рядом. Но им было всё равно. Поэтому я не верю в любовь. И в дружбу тоже не верю. Поэтому мне всё равно, с кем теперь дружит Ритка, оставшаяся в мире живых, – хотя её двойник в посмертии и пытается помириться со мной. Мы снова сидим за одной партой, иногда ходим вместе на переменах; я не знаю, что за дух принимает облик Ритки, одно это существо или разные. Мне всё равно…

«Смерть не страшна», – повторяю я про себя, пока идёт урок; то же самое я повторяю, выйдя из класса. Забытый мной автор старой песни оказался на удивление прав. Смерть действительно не страшна. Всё вовсе не так ужасно, как многие думают. Обычно живые считают, что попадут в ад или в рай, или вообще исчезнут, обратившись в прах… А вот и нет. Они попадут сюда. В школу… По крайней мере, многие.

Мёртвых здесь немало; сначала они растеряны, не могут найти свой класс и ищут расписание, как я. Потом привыкают: рутина затягивает. Уроков здесь много, экзамены бывают часто; думать особо некогда, так что чаще всего эти люди и не знают, что умерли. Свой возраст они тоже не помнят; здесь многое забывается. Большинство из них давным-давно окончили школу; некоторые даже успели состариться, – но всё это будет забыто, если вы попадёте сюда. Здесь каждый считает себя школьником. Говорят, воспоминания детства самые яркие; возможно, поэтому взрослые люди так часто сюда попадают. Это похоже на то, как бывает во сне…

Живые здесь тоже есть. Только их обычно немного. Это спящие, – люди, которые видят сны. Им снится школа, – уроки, экзамены… и они оказываются тут, – ненадолго, всего лишь до утра… Это в их мире утро, – а у нас в это время вечер. Я не знаю, почему так. Здесь всё наоборот…

А ещё здесь есть духи, те, кто никогда не рождался. И таких у нас большинство… Они всегда жили здесь, и им интересно: что это за школа и что за новые люди в неё приходят. И духи принимают облик школьников и идут сюда, – как будто они тоже учатся. Для них это весёлая игра… Они во многом как дети, – любопытные и беззаботные. Любимое дело – притвориться знакомым и заморочить. Иногда они любят попугать, устроив целое представление в лицах. Экзамены, например. Или похороны… У них своеобразный юмор. Прикинуться родственником и разыграть спектакль, как будто он умер, – весёлая игра, скажете? Нет?.. А им смешно. Духи не знают, что значит «добро» и «зло». Не потому, что они плохие. Нет… Просто здесь всё по-другому. Напугал, поверили? Вот и славно. Надоело – полетел дальше, оставив это место и всё забыв… Духи свободны, потому что у них нет привязанностей… В отличие от нас.