Школьные годы Тома Брауна - страница 28

— Дело это, конечно, денежное, — продолжает кондуктор. — Молодые джентльмены не скупятся на наличные. Но, Господи Боже мой, мы встреваем в такие скандалы по дороге с этой ихней стрельбой горохом из трубочек, и с этими ихними длинными хлыстами, и орут они как оглашенные, и задеть им надо каждого, кто ни попадётся. Видит Бог, я бы лучше вез одного — двоих, вот как вас сейчас, но только не полную карету.

— Расскажите про стрельбу горохом, — просит Том.

— Да что уж тут рассказывать! Стреляют прямо в лицо всем подряд, не трогают только молоденьких девушек, а некоторые так сильно стреляют, что и окна бьют. Да вот на этом самом месте, в прошлом июне это было, мы первый день школьников развозили, а здесь как раз чинили дорогу, и ирландские парни, настоящие головорезы, дробили камень. Только мы подъезжаем, как молодой джентльмен, тот, что сидел на козлах рядом с кучером, такой отчаянный, и говорит: «А ну, ребята, сейчас эти Пэты[62] у нас получат, вот уж повеселимся!» «Ради Бога, сэр! — говорит Боб, это кучер, мой напарник, — не связывайтесь с ними, они стащат нас с кареты!» «Чёрт побери, кучер! — говорит мой юный лорд, — вы что же, боитесь, что ли? Ура, ребята, вперёд!» «Ура!» — орут остальные и набивают себе рты горохом так, чтобы хватило на всех ирландцев. Боб видит, чтo сейчас будет, нахлобучивает шляпу себе на глаза и погоняет лошадей, и вот мы уже несёмся со скоростью двадцать миль в час. Пэты, видно, решили, что это кто-то откуда-то сбежал, и тоже давай орать «Ура!», а те, что были ближе, стояли и ухмылялись и даже махали шляпами, пока мы до них не доехали; а потом, вы бы видели, как они взбесились, когда их с ног до головы обстреляли горохом! Да только, сэр, смеялись мы недолго. Мы ведь ехали очень быстро, а они сначала так растерялись, что ничего не поняли, пока мы не проехали. А что было потом — так это просто караул. Они так завыли там сзади, что впору было испугаться, а некоторые погнались за нами и стали взбираться на карету сзади, а мы били их по пальцам и отцепляли руки; а один, которому, видать, больше всех досталось, добежал до передних лошадей и хотел схватить поводья, только, к счастью, споткнулся о кучу камней и упал. А все остальные похватали камни и швыряли, пока могли до нас добросить. Молодые джентльмены очень мужественно отвечали им горохом и теми камнями, которые до нас долетали, а таких было немало. Когда Боб увидел, что опасность миновала, он очень многозначительно посмотрел на того молодого джентльмена, что сидел рядом с ним. Бобу здорово досталось по рёбрам, он чуть с козел не слетел, видно, хотели, чтоб он выпустил вожжи. Тут и молодой джентльмен рядом с ним приободрился, да и все мы пришли в себя и стали подсчитывать ущерб. У того, что сидел на козлах с кучером, голова была разбита, а шляпа потерялась; пропала шляпа и у другого молодого джентльмена, а на моей была вмятина сбоку, и ни один из нас не остался без синяков, а большинство было покрыто ими сплошь. Два фунта десять шиллингов заплатили они за ущерб, тут же скинулись между собой, и дали нам с Бобом по полсоверена каждому сверху; но больше я не проехал бы мимо этих ирландцев даже за двадцать полусоверенов.

И кондуктор не спеша качает головой, а потом встаёт и звонко трубит в рожок.

— Здорово! — говорит Том, не в силах сдержать гордость за своих будущих школьных товарищей. Он уже с нетерпением ждёт конца полугодия, чтобы к ним присоединиться.

— Не так уж и здорово, сэр, для тех, кто попадается на пути, да и для нас тоже, нам ведь на следующий день ехать обратно. Те ирландцы прошлым летом, они ведь поджидали нас на обратном пути с камнями, не давали проехать, а с нами были два преподобных джентльмена. Пришлось нам остановиться и договариваться с ними. Больше мы в жизни не повезем никаких стрелков горохом, если только они не пообещают не стрелять там, где ирландские парни дробят камни.

Тут кондуктор замолчал и затянулся своей сигарой, добродушно глядя на Тома.

— Ой, пожалуйста, расскажите ещё про горох!

— Ну, была ещё одна история в Бистере, это там, позади. В шести милях от города мы повстречали старого фермера, седого такого, с квадратной головой, трусил себе потихоньку на своём жеребце. Он поднял голову и посмотрел на дилижанс, и тут одна горошина ударила его прямо по носу, а ещё несколько попали жеребцу в зад, так что он встал на дыбы. Я увидел, что старик покраснел, и лицо у него стало такое, что я понял — у нас будут неприятности.