Школьные годы Тома Брауна - страница 6

Я знаю из надёжных источников, которым склонен верить, что всякие там советы директоров железнодорожных компаний, эти чудовищные сборища мошенников и взяточников, которые грызутся между собой по любому поводу, лет десять тому назад поладили в одном — в том, что нужно купить с потрохами высокоучёную профессию Медицину. Для этой цели они выделили несколько миллионов, которые благоразумно распределяют среди докторов, ставя условием только одно — чтобы они прописывали смену обстановки каждому пациенту, который в состоянии заплатить цену железнодорожного билета или взять соответствующую сумму взаймы, а потом следили бы за выполнением своего предписания. А если бы не так, то как объяснить, что ни один из нас не в состоянии прожить дома хотя бы год? Двадцать лет назад было иначе. Ничего похожего. Брауны не выезжали за пределы графства даже раз в пять лет. Поездка в Ридинг или Абингдон на выездную или квартальную сессию суда, которую Сквайр совершал верхом дважды в год, с двумя седельными сумками, которые вмещали его гардероб; поездка в гости на пару дней к кому-нибудь из соседей, или на окружной бал, или на смотр территориальной конницы, — вот и все передвижения Браунов на протяжении многих лет. Иногда заезжал какой-нибудь случайный Браун из отдалённого графства или оксфордский дон,[28] старый знакомый Сквайра; причём домочадцы и деревенские жители смотрели на них так, как сейчас мы смотрели бы на человека, который перевалил через Скалистые горы или пересёк на лодке озеро Виктория в Африке. Не забудьте, что в Долине Белой Лошади не было ни одной большой дороги; ничего, кроме сельских приходских дорог, да и те в плохом состоянии. Там проходил маршрут всего одной почтовой кареты — из Уэнтеджа в Лондон, а западная часть долины вообще оставалась без регулярных средств сообщения, и, по правде говоря, не испытывала в них ни малейшей надобности. Правда, был ещё канал, который снабжал окрестности углем, и по нему в обе стороны постоянно двигались длинные баржи. Большие чёрные угольщики вели по вьючной тропе вдоль берега лошадей, которые тащили баржи, а женщины в платках ярких расцветок стояли на корме и рулили. Я говорю «стояли», но на самом деле было неизвестно, стоят они или сидят, потому что видны были только их головы и плечи, а всё остальное скрывалось в маленьких уютных кабинках, которые занимали футов восемь кормы и казались Тому Брауну самым заманчивым жильём на свете. Нянька говорила ему, что эти славные на вид женщины имели привычку заманивать детей к себе на баржи, а потом продавать их в Лондоне. Том этому не верил, и рассказы эти только укрепляли его решимость как можно скорее воспользоваться приглашением прокатиться, с которым эти сирены частенько обращались к «молодому хозяину». Но он не мог ещё противиться няньке.

Впрочем, для чего я осуждаю склонность к бродяжничеству своих соотечественников? Сегодня мы — нация бродяг. К добру или к худу, но это так. Я сам бродяга; за прошедший год я уезжал из дому не меньше пяти раз. Мы все куда-то движемся, сверху донизу, и сама Королева подаёт нам пример. Маленький чумазый Джек, который живёт в подворотне и чистит мне ботинки за пенни, и тот ежегодно отправляется странствовать на месяц-другой. Почему бы и нет? Я рад, что это так. Я люблю бродяг, только предпочитаю богатым бедных. Что же касается путешествий с горничными и рассыльными, империалами и экипажами, то они внушают мне отвращение, я просто терпеть их не могу. А таким путешественникам, как чумазый Джек, которые путешествуют, как поется в замечательной французской песенке,

на своей собственной спине, я желаю удачи, и весёлых приключений в дороге, и горячего ужина у камина в придорожных гостиницах, и в швейцарских шале, и в готтентотских краалях, и везде, куда бы они ни отправились. Теперь, придя к противоречию с самим собой в первой же главе (что даёт мне серьёзную надежду на то, что вы станете читать дальше и будете считать меня не таким уж плохим парнем, несмотря на все мои причуды), я ненадолго прервусь и постараюсь разрешить это противоречие, и, возможно, тогда нам удастся докопаться до истины.