Школьный дневник Петрова-Водкина - страница 7

– Что-то я на твоем рисунке лошадь не найду, – все еще пытался понять Николай Вахтангович.

– Ну как-же, это лошадиное ухо. Листок маленький, только одно ухо вместилось. Потом еще одно ухо, глаз, гриву нарисую, ноги, копыта, хвост – у меня тут еще листов десять в блокноте. А потом соединю вместе и будет настоящая лошадь.

– Так ты что, в натуральную величину лошадь рисуешь? – сообразил наконец Николай Вахтангович.

– Ну конечно, я же говорю, настоящую лошадь рисую, – слегка раздраженно ответил Петров. – Что тут непонятного?

Все перестали рисовать и заинтересованно прислушивались к диалогу.

– Ну ты гигант, – удивился идее Петрова Николай Вахтангович, – просто Петров-Водкин.

Ха-ха-ха, отозвался смехом класс. – Рюмкин-Склянкин! Водкин-Закускин! – соревновались в прозвищах остряки.

– Так, хватит ржать, – прервал это веселье Николай Вахтангович. – Ржете как кони, – добавил он, что вызвало очередной приступ веселья. Несмотря на то, что Николай Вахтангович долгое время жил в России, русский язык не был для него родным. И в речи он порой употреблял слова, вряд ли очень уместные в классе. Но школьников это скорее забавляло, чем обижало.

– Кузьма Петров-Водкин был известным русским советским художником. Великим, не побоюсь этого слова. Сейчас я вам покажу, – Николай Вахтангович покопался в ящике своего стола и достал папку с репродукциями из Огонька. – Смотрите, как надо рисовать лошадь.

На картине мальчишки купали лошадей. Огромный красный конь бил копытом и косил глазом на своего седока, словно сопротивляясь спокойной и твердой воле наездника. Класс притих, картина явно произвела впечатление.

– А почему конь красный, таких ведь не бывает, – спросил кто-то.

– Это на закате, вечером. Вы же видели, наверное, как на закате солнце ненадолго все окрашивает в красный цвет, вот этот момент как-раз художник и постарался захватить, – объяснил Николай Вахтангович.

– Пацаны голые, – хихикнул кто-то из девчонок.

– Они же в речке с лошадьми. Моют их, купают. А одежду сняли, чтобы не замочить, – Николай Вахтангович старался быть логичным.

Учитель рассказал о Петрове-Водкине, показал другие его репродукции. Класс слушал, затаив дыхание. И Петров вдруг проникся гордостью за свою простую фамилию, ощущая какую-то почти родственную причастность к талантливому русскому художнику. Все в классе теперь поглядывали на него с уважением, а соседка Семыкина своей шариковой ручкой приписала к его фамилии на обложке дневника «-Водкина». Получилось – дневник Петрова-Водкина.

Неожиданно прозвенел звонок.

– Закончите рисунок дома, принесёте к следующему уроку, – сказал учитель, заканчивая урок.

– Как же мы закончим рисунок дома, нам же скульптура эта нужна, – удивленно спросила Ковалева.