Шлем из Городца - страница 12

Тогда же стала известна и кольчужная бармица, защищающая лицо воина так, что оставались открытыми только глаза. Достаточно наглядно подобная защита лица показана на рельефе из Таки-Бустана, изображающем царя Пероза I или Хосрова II в виде тяжеловооруженного всадника[70].

Рис. 44. Наносник из погребения у поселка Семеновод (рисунок А.Е. Негина по: Нарожный, 2010).

Простые плоские наносники с круто загнутыми бровями, приклепанные к тулье шлема, появляются еще раньше — на рубеже новой эры в среднеазиатских степях и распространяются оттуда к парфянам и сарматам[71]. Раннесасанидские железные полусферические каски, состоящие из двух половин, соединенных между собой продольным металлическим гребнем, использовавшиеся тяжелой кавалерией (катафрактами), как правило, снабжались прямым узким наносником. В IV в. н. э. такие боевые изголовья заимствуются римлянами и распространяются по всей территории римских владений от берегов туманного Альбиона до Балкан[72]. Именно они становятся прототипом вендельских шлемов и известнейшего англо-саксонского шлема из Саттон-Ху[73]. Таким образом, распространившаяся из Сасанидского Ирана форма защиты лица в виде полумаски появляется и в раннесредневековой Европе.

Тем не менее все вышеописанные модификации наносников и полумасок еще очень отличаются от полумасок «крутобоко-куполовидных» шлемов. Сохранившиеся на них полумаски имеют рельефно оформленные надбровные дуги, изогнутый клювовидный нос с рельефными ноздрями, иногда с отверстиями для дыхания. Присутствие этих полумасок на очень ограниченном круге памятников не позволяет с уверенностью говорить об их генезисе и территории с этим связанной. Следует лишь отметить, что, судя по находкам, бытовали они довольно непродолжительное время на территории Древней Руси, а также на сопредельных степных территориях. По иконографическим источникам ареал их распространения можно расширить за счет Хулагуидского Ирана и сопредельных территорий. Однако связывать их генезис со шлемами с полумасками эпохи викингов, как это делает Ю.Ю. Петров, по меньшей мере неразумно, так как очевидна лакуна в несколько столетий, а также несомненно конструктивное их отличие, ведь ранние шлемы имели не реалистично и скульптурно оформленные полумаски, а плоские[74].

В последние десятилетия, начиная с выхода в свет работ А.Н. Кирпичникова, посвященных русскому доспеху, в отечественной науке господствует идея, что крутобокий шлем с забралом-полумаской и круговой кольчужной бармицей является сугубо местным, древнерусским типом шлема второй половины XII — первой половины XIII в.[75] Однако в последнее время появились работы, рассматривающие этот тип боевых наголовий как привнесенный извне с установлением монгольского протектората, когда Русь стала частью Монгольской империи[76]. На основе набора признаков, выделенного М.В. Гореликом по изобразительному материалу, подтвержденному археологическими артефактами, а также следуя неоднократным упоминаниям в русских летописях бытования на Руси элементов монгольского доспеха (Ипатьевская летопись под 1246 г., Задонщина), в значительной степени были пересмотрены ранее игнорировавшиеся многими историками факты, свидетельствующие о сильнейшем восточном (в том числе и монгольском) влиянии на развитие русского оборонительного вооружения. Публикация находки богато украшенного серебрением и позолотой крутобокого шлема с полным набором признаков, характерных для центральноазиатских шлемов, происходящего с территории Нижегородского Поволжья, имеет важное значение для изучения данного вида боевых наголовий.

Домонгольское русское происхождение крутобоких золоченых шлемов доказывается датировками двух находок — так называемого «шлема Ярослава Всеволодовича» и полумаски из Вщижа. Однако в обоих этих случаях датировка более чем спорна. Особенно это касается находки у села Лыково. Этот шлем был найден в двадцати верстах от поля битвы при Липице по дороге во Владимир. Данный факт позволил президенту Академии художеств Алексею Николаевичу Оленину предположить, что он мог принадлежать князю Ярославу Всеволодовичу, бросившему его во время бегства