Шлем из Городца - страница 6

. Такое украшение на макушке шлема можно встретить еще на нескольких сохранившихся экземплярах. Правда, речь идет о накладных металлических пластинках-навершиях из четырех фигурных секторов, украшавших боевые наголовья из позднекочевнических погребений у г. Энгельса в Саратовском Заволжье[28], у с. Новотерское в Чечне[29] и о навершии шлема с территории золотоордынского города Нового Сарая[30]. Такие же металлические пластинки с изображением христианских святых, обращенные на четыре стороны света, украшали навершие шлема из села Лыково (Владимирская область)[31]. Нужно отметить, что традиция изготовления «наверший-розеток» на шлемах появляется гораздо раньше, чем перечисленные образцы боевых наголовий. Нечто очень похожее можно наблюдать на золоченых шлемах типа «Черная могила», относящихся ко второй половине X–XI в.[32] (рис. 24).

Нижний сектор декора купола шлема состоит из широкой орнаментальной ленты с волнообразным верхним краем, увенчанным «узлами-плетенками» или так называемым «узлом счастья» с лилиями на вершинах (рис. 25).

Рис. 12. Шлем из Городца. Вид спереди (фото А.Е. Негина).

Рис. 13. Шлем из Городца. Вид слева (фото А.Е. Негина).

Рис. 14. Шлем из Городца. Вид справа (фото А.Е. Негина).

Рис. 15. Шлем из Городца. Вид сзади (фото А.Е. Негина).

Рис. 16. Вид шлема сверху (фото А.Е. Негина).

Рис. 17. Полумаска шлема (фото А.Е. Негина).

Рис. 18. Фрагмент кольчуги (фото А.Е. Негина).

Рис. 19. Навершие шлема (фото А.Е. Негина).

Рис. 20. Декор левого бокового сектора орнаментального украшения шлема (фото А.Е. Негина).

Рис. 21. Шлем из Таганчи: фото (по: Gutowski, 1997); прорисовка узора (по: Gawrysiak-Leszczynska, Musianowicz, 2002); реконструкция шлема (рисунок А.Е. Негина).

Рис. 22. Шлем из Ватра-Молдовичей (фото В. Спинеи).

Рис. 23. Остатки золотого декора шлема из Городца (рисунок А.Е. Негина).

Рис. 24. Листовидные накладные пластины — детали наверший шлемов: 1 — Лыково (по: Янин, 1958); 2 — Энгельс (по: Максимов, 1962); 3 — Новый Сарай (по: Полубояринова, 1987); 4 — Новотерское (по: Нарожный, 2008).

Происхождение «узла счастья» иногда связывают с тибетским буддистским «узлом бесконечности» — символом удачи, идеи бесконечности жизни и реинкарнации, хотя, очевидно, подобный узел в Тибете распространяется несколько позже[33]. Его проникновение в Восточную и даже Западную Европу происходило из Центральной и Восточной Азии через территорию Средней Азии (Туркестан) вместе с мигрировавшими оттуда тюркскими племенами. В XI в. племенная конфедерация огузов во главе с предводителями из рода Сельджукидов захватила весь Иран, Месопотамию и часть Закавказья, Сирию и Египет, где на всем пространстве сельджукского искусства и сформировался декоративный элемент «узел счастья» в том его классическом варианте, который можно видеть на шлеме из Городца.

Конечно же, подобная «плетенка» на разных территориях и в различные временные отрезки видоизменялась, незначительно отличаясь в деталях и по форме. Появляется она как часть декора и на древнерусских вещах еще в домонгольское время. Однако выглядит этот узел иначе; у него другая геометрия. Верхние дужки «сердечек», из которых он состоит, заострены и в ряде случаев имеют острые загнутые наружу «отростки». Следовательно, все древнерусские узлы не имеют отношения к рассматриваемому, поскольку они носят на себе отпечаток византийской традиции (см. рис. 26). Зато совершенно аналогичный по форме «узел счастья», как уже было отмечено выше, появляется на территории Румского султаната и прилегающих территориях уже в XII–XIII в. Его широкое распространение приходится на XIII–XV вв., когда этот орнаментальный символ стал очень популярен на территории практически всей Монгольской империи. Этот апотропей можно видеть на резьбе по камню, как элемент декора одежд и на монетах многочисленных ордынских правителей. В XIV в. на Руси в подражание золотоордынским монетам также началась чеканка медных пулов с изображениями совершенно аналогичных «узлов счастья». Чеканили их и на территории Нижегородско-Суздальского княжества, а также, видимо, непосредственно в Городце их выпуск наладил князь Борис Константинович. Выдвигались предположения о том, что этот знак ставился на русских монетах как выражение верноподданнических чувств по отношению к Золотой Орде (рис. 27).