Шли бои - страница 3

Участники совещания стали объединяться в большие группы по районам, чтобы вместе пробираться на оккупированную врагом родину.

Из Кракова кроме меня были Ян Крупа и еще один товарищ. Так возникла «краковская тройка». Путь наш был труден. В один из дней мы переплыли Сан неподалеку от немецких патрулей, при этом я здорово наглотался воды, так как был самым слабым пловцом в нашей «тройке». Добрались до Пшеворска. Отсюда поздно вечером на поезде я доехал до Плашува… И вот я снова стоял на краковской земле. «Прежде всего, — думал я, — надо как можно скорее встретиться со старыми товарищами».

В первую очередь я решил навестить своего старого друга Вайду. Он жил на улице Замойского, в доме номер сорок три, на Подгуже. Было уже темно. Окна в домах завешены темными шторами: светомаскировка.

Добрался до места. Постучал. Кто-то встал, открыл дверь. Вайда! От неожиданности он замигал глазами.

— Стах, мы ведь не виделись целую вечность!

Мы обнялись.

Вопросам не было конца.

Вайда с интересом слушал меня. Потом стал расспрашивать я:

— Как вы здесь живете? Что делают наши товарищи? Как ведут себя гитлеровцы? Какие настроения в городе?

Вайда с трудом подбирал слова: хотел, чтобы его правильно поняли.

— Мы думали, что придет Красная Армия и вы вместе с ней. Но получается иначе. Гитлер вооружился до зубов. Как долго это может продолжаться? Некоторые товарищи пали духом. Но откуда черпать силы? Какой избрать путь?

Он замолчал. Потом, собравшись с мыслями, снова начал говорить:

— Мы поддерживаем друг с другом связь. Ждем указаний. Если бы существовала партия!..

Я с большим вниманием слушал Вайду — ведь меня здесь не было целых два года! Я понимал, что необходимо срочно создавать партию.

Позже от Солтыса и других товарищей я узнал, что давно уже существуют контакты между деятелями бывшей Коммунистической партии Польши и деятелями левого крыла Польской социалистической партии (ППС). Солтысу удалось установить связь с известными в Кракове деятелями рабочего движения — Яном Мархевчиком, Эдвардом Боняковским, Корнелем Радловским и другими. На одном из первых совещаний (это было в середине декабря 1939 года) обсуждался вопрос о том, как развернуть пропаганду, организовать саботажи. Кто-то предложил расклеить по Кракову воззвание, призывающее жителей города оказывать сопротивление гитлеровскому террору. Но это предложение принято не было. Большинство участников встречи считало, что борьбу с оккупантами надо начать с создания сильных конспиративных групп.

К группе, в которую входил Солтыс, со временем присоединились многие товарищи, в частности Францишек Шевчик, Стефан Выродек и Станислав Леневич. Солтыс встретился и со Станиславом Шадковским. На одном из совещаний были внесены предложения установить более тесную связь с активистами левого крыла ППС и деятелями левого крыла профсоюзов, создать единую организацию, которая объединит левые конспиративные группы рабочих, интеллигенции и крестьян. Какое название дать ей? Этот вопрос решили согласовать с организаторами других групп, во главе которых встали Игнаций Фик, Мечислав Левиньский и Юлиан Топольницкий.

На повестку дня встал вопрос о необходимости издания газет и снабжения групп оружием. Кое-кто даже предлагал начать вооруженные действия. Некоторые предлагали для начала ликвидировать шефа гестапо во время прогулки по городу или поездки на автомобиле. Однако это смелое предложение осуществлено не было.

Так было положено начало созданию антигитлеровской общественно-политической организации под названием «Польска Людова» («Народная Польша»). Объединение нескольких групп в единую организацию произошло на узком совещании с участием всех представителей. Позднее, в начале 1942 года, эта организация вошла в ППР.

Стихийно возникли и другие организации. В Кракове действовали организации «Молот и Серп», а также кружки друзей СССР. Об их существовании знал и Вайда. Нередко собрания устраивали у него на квартире.

Приближался конец августа 1941 года. Гитлеровцы хвастались своими успехами на востоке. Громкоговорителя на улицах под диктовку Геббельса возвещали о мнимом разгроме Красной Армии. Флажками, воткнутыми в развешенные по городу карты, немецкая пропаганда обозначала продвижение гитлеровских армий. Флажки перенесли уже за Киев. Они приближались теперь на юге — к Одессе, на севере — к Москве и Ленинграду.