Шлягер этого лета - страница 4

— Что за чушь? — Кожаный пиджак тоже просмотрел надписи, смутился, протянул что-то неопределенное, а потом повернулся в сторону пишущей машинки: — Яако, закругляй список пропусков и проверь, все ли записаны.

Катрин стала снимать грим с лица.

— Вы придете на ночную запись? — спросил тихо Яако.

— Пока не знаю. За мной должен сейчас прийти муж, и тогда выяснится…

Но тот, кого ждала Катрин, не пришел. Шум смолк, помещение опустело, а она все сидела перед зеркалом, так до конца и не сняв грима с лица.

Последним уходил Яако.

— Такси ждет, — сказал он.

Однако Катрин покачала головой, Яако исчез, но тут же вернулся и решительно взял ее руку:

— Мы решили все ехать к вам…

Два такси, набитые веселой компанией, пронеслись по Нарвскому шоссе и по Уус-Садама свернули к морю.

Вскоре все они с шумом и гамом ввалились в квартиру Катрин Пруун. Велло был дома, однако не один.

— Не обращайте внимания, — поднял голову сидевший за столом Велло и протер очки. — У нас тут небольшая работа.

Рядом с Велло сидела Ирис — темноволосая девушка, моложе Катрин лет на десять. Гордая, красивая, даже неприступная. Перед ними действительно какая-то рукопись, схемы, графики, а также кофейные чашки и бутылка коньяка. Ирис сидела прямо и чуть смущенно.

Веселая компания растерянно потопталась и вскоре исчезла — видимо, отправилась туда, где повеселей.

— Будешь? — Велло налил рюмку для Катрин.

Катрин продолжала молча стоять в прихожей, не снимая пальто.

— Это Ирис, моя юная коллега, но вы уже, наверное, знаете друг друга… — продолжал Велло. — А эта ведьма — моя злая жена. Катт, почему ты злая?

— Здравствуйте, — пропела Катрин томно и прошла в кухню.

— Подожди, — Велло поднялся, на минутку задумался и выпил рюмку, налитую для жены, после чего проследовал за ней в кухню.

Лицо Ирис осталось серьезным и непроницаемым. За дверью были слышны голоса: куражистый тон Велло с извиняющимися нотками и короткие злые реплики Катрин.

— Но я ведь ждала тебя.

— Что, я не могу свою работу закончить?

— С женщиной?

— Она моя коллега.

— Надолго ли?

— Ну, знаешь!

— Я ждала тебя… и мне было тяжело. Прошу тебя, пусть она уходит!

— Ну, это не дело.

Велло вернулся в комнату:

— Гм… Когда ты выйдешь замуж, неужели и ты…

Ирис понимающе улыбнулась.

— На чем мы остановились? — бодро сказал Велло и взял в руки толстенный том. — Так, страница сто четыре…

— Не стоит, уже поздно, — сказала Ирис.

Катрин быстро прошла через комнату, ни на кого не взглянула и захлопнула за собой дверь. Щелкнул замок.

Пульт режиссера на телестудии. На мониторах в десятикратном калейдоскопе просматривается видеозапись вечернего концерта. Режиссер и сидящий рядом с ним Яако останавливаются на улыбающемся лице Яака Йоала. И тут входит бледная и заплаканная Катрин. Яако провожает ее внимательным взглядом.

— Еще раз со второго куплета, — скомандовал режиссер, — со слов «летняя ночь» и так далее.

Включаются магнитофоны, все помещение заполняет песня, под которую многократно повторяющийся на мониторах Йоала старательно открывает и закрывает рот, его немая артикуляция с профессиональной точностью совпадает со словами песни.

Катрин входит в студию, где настоящий Яак Йоала в ослепительном освещении и на фоне эффектного оформления продолжает беззвучно открывать рот.

В углу студии, у незанятой телеаппаратуры, среди реквизита, расположился ансамбль «Кокос». Музыканты дремлют, сидя на стульях. Единственный бодрствующий тихим шепотом выражает свое удивление:

— Мы были уверены, что вы не придете…

Йоала заканчивает песню. Сверху, с пульта режиссера, доносится голос:

— Все в порядке, Яак. Спокойной ночи. Прошу, «Кокос»!

Осветитель убирает свет, на миг студия утопает в темноте, кто-то орет:

— Эй, эй, пару фонарей надо оставить!

Осветитель включает прожектор и направляет луч на проснувшийся состав «Кокоса».

Здоровый детина с удовольствием потянулся так, что под ним угрожающе скрипнул стул, и осмотрелся. Это руководитель ансамбля Курт Тороп. Не вставая со стула, он обратился к Катрин с пространной речью:

— Может быть, вам не мешает узнать, что у нашей недостойной шайки разработана кое-какая программа действия. Мы более или менее точно выяснили, что нам подходит и что нет. А именно: мы исполняем свои опусы для достопочтенной публики с предельной корректностью. Далеко не каждому обязательно понимать, что это может быть и дружеский шарж и пародия… Мы играем и поем в основном старые песни, но мы играем и поем и новые тоже… Например, людям среднего возраста, какими мы очень скоро будем сами, мы с улыбкой напомним их безумную молодость, мы споем им «Кукарачу» и эту самую «Марину-Марину-Марину» или про то, что неизвестно, что выиграешь в лотерею — «Волгу» или авторучку… Вам бы и взяться за эту песню. Для тех, кто помоложе, мы поем… Ладно, хватит разговоров, приступим к делу. Если все это вам в принципе подходит, то наше сотрудничество может и в самом деле оказаться приятным и продолжительным. Ну, а если нет, то зачем портить друг другу нервы? Итак, дорогая звезда, мы ждем от вас три-четыре душевных песенки, в том числе пару почти абсолютно серьезных.