Шлюха-2 - страница 14

стойкой.

— У них сегодня открытие храма. Больше ничего не знаю, — пожала она плечами.

— Какого храма? Нам, что, все храмы объезжать?

— Хватит ворчать. Пообщайся пока с Гуглом, мне надо ещё кое-что узнать. — Стефан

снова повернулся к девушке. — Вы не видели девушку в чёрном, с длинными светлыми

волосами? Она не заходила сюда?

— Вы о Марине Олеговне Немировской? Она поднялась наверх, к Вадиму

Александровичу, скорее всего.

— Спасибо.

Кто этот Вадим Александрович? Зачем она к нему поднялась? Что вообще привело её в

бизнес-центр?

— Я нашел храм, где она сейчас находится. Нарватов руководил отстройкой храма

Преображенского благочиния. Сегодня торжественное открытие. Ты слышишь меня? —Макс проследил за взглядом брата.

Из лифта вышла Марина в обнимку с каким-то мужиком. В деловом костюме, с дорогими

часами на руке... Бизнесмен. Стефан прирос к месту, на котором стоял. Окружающий мир

поблек разом, четкие границы имели лишь два человека. Мужчина остановился и подарил

девушке легкий поцелуй в губы, затем удалился по коридору направо. Марина что-то

достала из сумки и окинула взглядом холл здания. Встретилась взглядом со Стефаном.

Вещь из руки выпала. Телефон. Охранник помог поднять его, а её ошарашенный взгляд не

отрывался от него. Она качнула головой и быстро вышла из здания.

Он хотел крикнуть ей вслед, позвать её, но потерял дар речи. Слова отдельными, невнятными звуками проносились в голове. Сердце сдавило жгутом, кровь не знала, куда

бежать. В чувство его привел Макс.

— Поднимай челюсть с пола, надо идти.

По пути к храму каждый думал о своём. Макс готовился ко встрече с Зарой, медитировал

про себя. Стефан всё так же пытался заставить кровь бежать по венам, но она испарялась, молекула за молекулой. Его девочка давно перестала быть его. А как быть ему? Один

выход — умирать в сером одиночестве, иногда прорезаемом вспышками боли.

Глава 4.

Ирина вздохнула. Она устала. Открытие храма вымотало её. Лёша обсуждал деловые

моменты с настоятелем, а она в это время обходила здание вокруг. Пошевелила носком

туфли наполовину жёлтые листья. Было сыро и промозгло, с утра прошел дождь, погода

дышала осенью. Девушка поправила черный шарф на шее, холод забирался под одежду.

Взгляд поднялся на стену храма. Лёша очень любил восстанавливать храмы и церкви, и

она была дико благодарна его матери за это. За то, что она воспитала его в религиозной

среде. Если бы не эта цепочка неслучайных событий, что бы было с ней? И была бы она

вообще?

Ирина слегка качнула головой. Не было бы её. Она бы просто сошла с ума. Умерла у

Маринки на руках. Может, так было бы лучше? Бы, бы, бы... Слишком много «бы». Не

родиться бы, никогда не бывать в детдоме, не ходить в тот парк, не... Что есть, то есть. И

вроде было всё, о чём можно только мечтать. Лёша дал ей все. Чего ей, чёрт возьми, не

хватает? Побоев и унижений? Оскорблений и рукоприкладства? Грубой силы? В кого ОН

её превратил? И почему мысли кружили вокруг мужчины, о котором она должна была

забыть, как о страшном сне? Но нет, этот кошмар изо дня в день врывался в её жизнь, разрывая самообладание, словно сухой картон. Держать маску на людях было легко.

Улыбайся, будто всё хорошо. А внутри чёрные кошки скребут по усталой душе, прося

остановиться, перестать, начать всё заново. Отпустить. Однако она продолжала идти

вперед, истекая кровью, когда никто не видит, никто не знает. Пусть люди считают

стервой, плевать на их мнение. Удавка душила всё сильней, и нет сил сопротивляться.

ОН всё прекрасно понял. Он видел её насквозь. Хладнокровность покинула вены, кровь

снова забурлила. Так похоже на то, что он делал раньше. Ирина обхватила плечи руками, пытаясь согреться. Но холод шёл изнутри. Пальцы в чёрных кожаных перчатках

задержались на плече. Порезы... Их давно не было, но она о них помнила.

Пересекающиеся линии, клеймо. Теперь она поставила на нем своё.

«Я знал, что ты ненавидишь меня настолько, что течёшь при одной мысли о ненависти. Да

мы с тобой вместе ненормальные, не находишь?»

Да, чёрт возьми, да! Девушка устало вздохнула и, остановившись, прислонилась к стене

здания. Боже, она помнила речи этого садиста дословно. И что самое страшное —понимала, насколько он был прав. Его слова до сих пор оставались актуальными. Как