Шлюха - страница 14
— Нельзя в одном башмаке сидеть, а то мама умрет, — громко, как для публики, сказал он, расшнуровывая башмак, глядя в шнурки.
— Это что, примета такая?
— Ага.
— Никогда не слышала.
— Н-у-у, как же…
Распрямился, сел. Молчание.
Саша вздохнул. Он вдруг смертельно устал от самого себя.
— Ноги-то как твои? — совсем другим тоном, уже без всякого кривляния спросил Саша. Он спросил это с участием. Участие далось ему без особой натуги.
— Ноги лучше, — покивала она, скорее себе, чем ему.
— Наверно, выспалась.
— Может, выспалась. Сегодня часа два поспала. Народу мало.
— Ага, я вот пока ждал тебя, заметил. Что-то жидковат у вас бизнес.
— Как когда. То валят один за другим. А то нет вообще никого.
— Ну и чудненько. Выспаться можно.
— Это как сказать. Зато хер че заработаешь.
Было любопытно узнать, сколько она зарабатывает. Но спрашивать было неудобно.
— А клиенты как вообще? Не обижают?
— Не, зачем. Бывает, вообще-то. Во, кстати, смотри.
Она показала ему на бедро. Здоровенный синячина.
— О-го… Это он… э-э-э… в порыве страсти?
— Ага, блядь! Страсти у него такие! Страсти у него такие, что я прямо обалдеваю! — она говорила и покачивала головой, слегка высунув язык, изображая полное обалдевание. — А так нормально. Русских не люблю.
— А русские чем плохи?
— Да ну их, блин. То им не так, это не так. Хер знает, че хотят.
— Загадочная русская душа, хе-хе…
— Офигенно загадочная!
Она усмехнулась своей суровой, мгновенно исчезающей усмешкой.
— А со мной зашла, — невинно ввернул Саша.
— Да ты нормальный.
— Польщен. Польщен. А как израильтяне?
— Израильтяне, между прочим, самые нормальные.
— Не ноют?
Она кивнула: да, мол, тут все проверено.
— Нормальные. Раз, раз, все, пошел.
Она, похоже, хотела еще что-то сказать в одобрение израильтянам. Но ничего, видно, не придумала.
— Правда, один есть. Чудик. Так он, смотри, я ему на плечи сажусь, а он мне туфли сосет.
— Ишь ты…
— Тебе пришло бы в голову такое?
— Да пожалуй, вряд ли.
— Вот-вот.
Она опять покивала в своей обычной манере — как бы не собеседнику, а чему-то в себе.
— Ну, туфли, это не страшно, — бодро сказал Саша, — ну и пусть, дурак, сосет.
— Да мне по барабану, в принципе, — согласилась она, махнув рукой.
— А арабы бывают?
— С арабами я не захожу. Тут есть у нас одна. Ритка. Любительница арабов.
— Ритка? Я ее, по-моему, видел. Это с ямайскими волосами?
— Ну да, она. Задолбала тут всех своей музыкой. Как заведет одно и то же. И хер ты че поставишь при ней.
— Ветер с моря дул, ветер с моря дул…
— Ой, не надо! — она, имитируя ужас, зажала уши ладонями.
— Слушай, а что это за негр был с ней? Загадочная сцена.
— Ее муж.
— Муж?!
— Тут у половины мужья! А ты думал… Х-х-х!.. — она еще больше повернулась к нему и даже пересела ближе, будто намеревалась начать какой-то совсем другой разговор. Она как будто даже обрадовалась вопросу. — Сначала шумят: да я то! да я се! А потом как миленькие! Х-х-х… Ты думал!..
И усмехнулась с «испепеляющим презрением». Часть этого презрения вроде как досталось и Саше. Рада она была сообщить ему этот любопытный факт.
— Ясненько…
Молчание.
— А она красивая, — осторожно сказал Саша, сам не зная зачем.
— Ритка?
Марьяна пожала плечом, некрасиво сморщив нос.
— Что-то я даже не пойму, — не унимался Саша, — такая красавица — и с таким шибздиком!
— Жалеет, — Марьяна равнодушно пожала плечом.
— Надо же…
— Да вот румын к ней все сейчас ходит. Здоровый такой, — Марьяна вытянула руку вверх, изображая «каланчу».
— И его жалеет?
— Да у нее все время…
— Что ж, это даже романтично…
— Да ну, дурная она, — тут Марьяна отчего-то рассердилась, махнула рукой с досадой, причем досада относилась и к Ритке, и к Саше.
Молчание.
— Ну, ладно, — вдруг сказала Марьяна. Уже совсем другим тоном: дескать, делу — время, потехе — час. И, чуть ли не крякнув и поплевав на руки, резко, крепко обхватила себя крест-накрест, собираясь стащить первую партию шмотья.
А почему бы и нет?
— Марьяна, — сказал Саша, когда они уже шли по коридору, и остановился. Он все еще был запыхавшись. Стучало в голове. Марьяна тоже остановилась. — Марьяна, я приду завтра, хорошо?
— Приходи. — Он все смотрел на нее.