Шоу двойников - страница 35

Четыре ресторана и один ночной клуб. Даже своего телевидения нет. Правда, в газете несколько раз мои снимки печатали, но там качество плохое… В смысле, качество бумаги… Я была бы непрочь поработать с вами… Если, конечно, контракт окажется выгодный.

— У вас уже есть опыт работы? — сурово спросил Николай.

— Ну, несколько фильмов, знаете, для взрослых… — Вот тебе на, — заключил он глубокомысленно. — А как насчет «Шоу двойников»?

— Конечно… — почему-то смущенно заверила она.

— Но ведь съемки так и не были закончены. Какая-то неприятность случилась с актером?..

— Вот и я думала, что все накрылось, — живо ответила стриптизерша. — Но на прошлой… Нет, позапрошлой неделе как раз досняли последний эпизод. Там я…

Любовная сцена с космонавтом.

— Ого.

— Или астронавтом, — девушка пожала плечами. — Он был сначала в таком костюме…

Потом он его, конечно, снял… — она смущенно потупилась.

— На позапрошлой неделе? — переспросила Николай.

— Ну, конечно.

— А вот, — Николай достал фотографию, которую дал ему клиент. — Вы с вашим партнером. Случайно не с тем, который космонавт?

— Откуда у вас этот снимок? — удивленно спросила стриптизерша.

— Это ваш партнер? И вы ли на этой фотографии, та самая, которую обнимают?

— Нет, вовсе нет… То есть да, конечно, да. Мне пора, — девушка нервно посмотрела на часы. — Через десять минут мой выход. А вы до сих пор ничего не сказали про контракт…

— А кто это, вы мне скажете?

— Давайте после встретимся? — предложила она. — Я как раз днем отсыпаюсь после выступления…

— Можем попробовать отоспаться вместе, — мечтательно произнес Николай, но девушка уже убежала.

— Уф! — Борис Андреевич, которого преданные ему люди называли Хозяином, а недруги — БАГом, вроде как по-английски BUG, клоп, насекомое, на что он отвечал — если и БАГ, то большой, или Биг Баг, что значит на американском сленге «важная «шишка», устроился поудобнее на белом сиденьи из натуральной кожи. Сам он тоже был в белом летнем костюме. Борис Андреевич Грушницкий любил белый цвет. Он вообще любил чистоту.

В смысле, гигиену.

Водитель выключил мигали и слился с потоком машин на Рублевском шоссе. Водитель знал, что шеф предпочитает решать серьезные вопросы в дороге, и если они приедут в Жуковку раньше, чем закончится разговор, то окажется сердит. Поэтому водитель больше не торопился, он был сообразительный паренек.

— Мы с тобой всегда неплохо ладили, Евгений Мартынович, — Грушницкий вздохнул.

— Разве что-то изменилось?

— Эх, Мартын, Мартын, — БАГ чуть даже обнял его за плечи, — Если бы я собирался тебе предъявить… Ты же знаешь мои связи? Ты же понимаешь, тебе против меня не выстоять… Эх, если бы мне только в голову пришло, что-то тебе предъявить…

— Говори яснее, — напомнил собеседник, и довольно брезгливо стряхнул его руку со своего плеча.

— Мой человек пропал. А ведь ты обеспечивал его дорогу в Цюрих. А вместе с ним и все деньги…

— С твоим человеком не было никаких проблем. Он прошел таможню, а в Цюрихе взял такси и уехал… как мне доложили.

— Проблемы, Мартын, проблемы — оказались есть, — человек, любивший белый цвет, вздохнул. — Парень пропал, а ведь это не только моя, но и твоя забота.

— Я ведь не в ответе за твоего парня, — Евгению Мартыновичу явно не нравилось, что собеседник называет его, словно кота «Мартыном», но он привык мимикрировать, то есть принимать правила игры той среды, в которой находишься. И поэтому он не подал вида. — Если твой человек удрал вместе со всеми деньгами — как раз не моя забота. Но я готов подождать — какие счеты между друзьями, верно?

— Только ты был в курсе, что он везет деньги.

— Так что? Уж не думаешь ли, что я такой идиот? Уберу твоего человека, чтобы стащить чемодан с долларами? Долларами, которые мне же и предназначались? Зачем?

Куда я их потом дену? Положу в собственный гроб?

— Ох, люблю я тебя Мартын, умеешь вразумительно ответить. Ну, прямо как брата люблю. Получается, Сынок дал деру, прихватив с собой этакий бумажник? — БИГ БАГ развел в стороны руки, чтобы продемонстрировать, какого размера бумажник, с огромный чемодан. — Но на Сынка это не похоже, — заключил он совершенно другим тоном.