Шпага императора - страница 21
– Как давно это было?
– Да не знаю я, сколько провалялся. Когда очнулся, станичных осмотрел, да и побрёл по дороге. Вот вас, слава Всевышнему, встретил…
– Понятно. А где?
– Да версты две-три отсюда. Хотя мне показалось все десять.
Ясненько… Явно те, о ком Серёга говорил. А может, уже и их «вторая производная». Надо же – «булыгой засветили», неужто среди русских мужиков пращники имеются? Здравствуй, российская Фронда?
– Малышко, – обратился я к солдату, – останешься со мной, пока я этого перевяжу, а ты, Гаврилыч, с остальными слетайте к месту, посмотрите что там и как. Может, ещё кто живой остался.
– А вы как же тут?.. – засомневался фельдфебель.
– Да не на каждом же шагу засады, – отмахнулся я. – Наиболее опасно как раз там, так что повнимательнее будьте. Четверти часа, вероятно, хватит, чтобы туда-обратно смотаться.
Мой подчинённый не стал спорить и махнул рукой остальным. Те повскакивали в сёдла, и уже через минуту отряд скрылся за поворотом.
Пора заняться раненым. Достав подобие индпакета, стал расстёгивать на нём полукафтан и заметил, что казак уже в полузабытьи. Ну и ладно – мне же легче его бинтовать будет.
– Малышко, возьми его под мышки и приподними.
Пионер молча нагнулся и выполнил приказ.
Кровь уже подсохла и на верхней одежде, и на белье, значит, рана неглубокая…
Мой солдат вздрогнул и стал заваливаться набок. Практически одновременно с этим от леса донёсся звук близкого выстрела.
Чтобы вскочить и обернуться, хватило секунды. Возле деревьев я заметил три фигуры в сером и в облачке расплывающегося дыма.
Потянулся к пистолету, но получил удар по коленным сгибам и пребольно брякнулся спиной и затылком о дорогу. Не успев даже подумать: «Вот тебе и здрасьте!» – почувствовал, как на меня навалилось тело «засланного казачка», и перед лицом блеснул лезвием нож.
– Не дёргайся, благородие, коли жить хочешь!
Физиономия мерзавца была совершенно бесстрастной. Чувствовалось – в случае чего приколет и не поморщится.
Героя из себя выкомаривать смысла не было, поэтому я позволил себя перевернуть, и лжеказак крепко стянул мне запястья за спиной.
– Вставай, пошли!
Легко сказать! Попробуйте встать со связанными за спиной руками из положения «лёжа на пузе». Секунд через двадцать моих трепыханий в пыли бандит за шкирку помог мне принять вертикальное положение и подтолкнул в сторону леса:
– Шагай давай!
Мысли по дороге к опушке лезли в голову насквозь пессимистические. Одно радовало: кажется, вроде убивать не собираются, значит, какие-то шансы остаются. Слышали ли мои ребята выстрел? Вроде бы не очень далеко отъехали, но ведь свернули за лес, может, деревья звук экранируют. Могли и не услышать… Но в любом случае надежда только на них, и в первую очередь, на Спиридона.
Что-то совсем не вдохновляет пребывание в шкуре Шарапова. Правда, выбирать не приходится – моё мнение на этот счёт мало кого интересует.
В подтверждение последнего получил толчок в спину:
– Шевелись!
Ага, нервничают ребята, беспокоятся, чтобы на дороге сейчас никого не показалось. Особенно это было заметно по ожидавшим возле леса мужикам: постоянно вертели головами то в одну сторону, то в другую. Двое из них были уже в возрасте, а один явно недавно шагнул в третий десяток, даже бороды нет, только пушок на щеках. Хотя ружьё перезаряжал именно он, значит, его пуля досталась Малышко. Оставалось надеяться, что солдат только ранен…
Меня разглядывали без особого любопытства, но с лёгким недоумением, вероятно предыдущие пленённые этими гопниками офицеры поначалу громко возмущались в духе «Запорю!», «В железа закую!», «На каторге сгною!» со всевозможными вариациями.
Я молчал не из какого-то особого мужества (честно говоря, мурашки шастали по спине табунами), а просто знал о существовании этой банды и ей подобных. И о их манере действий – солдат убивать, а офицеров брать в плен. Вероятно, чтобы передать наступающим французам, когда те подойдут. Небезвозмездно, по всей вероятности.
С самого начала пути по лесу невольно «заскучал» – если сперва было хоть некоторое подобие тропинки, то после свернули в чащу и пошли сквозь откровенные буреломы. А связанные за спиной руки, превращали передвижение по такой местности в весьма малопривлекательное занятие. Речь даже не о еловых ветках, которые приходилось раздвигать собственной физиономией, – всякой дряни, о которую можно споткнуться, а после приземлиться на неё грудью или лицом, под ногами валялось в преизбыточном количестве. Как я ни разу не шмякнулся по дороге, до сих пор удивляюсь.