Шпион, которому изменила Родина - страница 25

— Пусть идет. В Мироновке наш комендант, он разберется, — перевел тот.

Мне уже приходилось замечать доверчивость немцев, когда к ним обращались на их языке, даже исковерканном до ужаса, но узнаваемом, — это всегда вызывало у них сначала удивление (дескать, и среди дикарей попадаются небезнадежные), а в следующий момент, как правило, они делали этому лицу какие то послабления. Все-таки язык (родной язык) — удивительное явление людской общности. На сей раз — пустяк — это обстоятельство спасло мне жизнь… Представьте севе, вот тут я вспомнил мою первую учительницу немецкого языка.

Вполне возможно, что по той же причине не прикончили раненых возле меня в финале харьковского пленения, и мы не оказались в братской могиле вместе с расстрелянными евреями?.. Может быть, такое предположение иллюзорно, но когда балансируешь на грани жизни и смерти, даже незначительная деталь решает твою участь.

Осмелев, я подошел к Панасенко и забрал свои сапоги. Присел на обочине, не спеша надел их и зашагал дальше. Мироновку, естественно, я обошел стороной и с того дня старался держаться поближе к лесу. Если же путь проходил по открытой местности, — шел ночью.

Однажды после многих дней пути, совершенно обессилевший, я добрался до небольшого селения, расположенного в стороне от дороги, возле леса. Постучался в один из домов и был ошарашен, когда вместо женщины или старика, как это случалось обычно, дверь открыл сравнительно молодой, крепкий мужчина. Недоброе предчувствие охватило меня: уж не староста ли? Но повернуться и уйти было неразумно. Это вызвало бы еще большие осложнения. Я степенно поклонился ему, поздоровался и попросил разрешения отдохнуть. Сказал, что возвращаюсь с рытья окопов. Хозяин пригласил к столу и приказал жене хорошенько накормить меня. Пока я ел, он задал мне много разных вопросов. Не забывал при этом подливать мне в кружку медовуху, очень приятную на вкус, но не такую безобидную, как показалось вначале. Изрядно захмелев, я забыл о недобром предчувствии и искренне благодарил их за гостеприимство и доброту. Как бы невзначай хозяин похвалил меня за удачную выдумку, объясняющую мое появление в этих краях. В затуманенном мозгу снова мелькнуло подозрение, но усталость и медовуха так сильно клонили ко сну, что я был не в состоянии что-либо предпринять. Хозяин показал на сарай из жердей, что стоял в конце усадьбы на краю оврага, и сказал, что там, на сене, я смогу спать, сколько пожелаю. Не в силах больше противиться сну, я отправился в сарай.

Разбудил меня легкий шорох крадущихся шагов. Стал всматриваться сквозь жерди сарая. Солнце клонилось к закату От деревьев падали длинные тени И тут я увидел гитлеровцев. Пригнувшись, они подкрадывались к сараю. Времени на размышления не оставалось. Одним рывком я раздвинул жерди со стороны оврага, заросшего крапивой, и нырнул вниз, как в воду. Высокая, густая крапива и руки, вытянутые вперед, смягчили удар. Несколько метров я скользил по жирной и влажной земле откоса. Потом вскочил на ноги и кинулся в чащу кустарника. Сзади раздались выстрелы. Несколько пуль просвистело рядом. Затем все стихло. Ла мое счастье, у преследователей не оказалось собак.

…Снова дорога. Дорога, дорога… Ноги не слушались, в голове шумело, а я все шел и шел, не разбирая пути, уже почти автоматически, изредка прислушиваясь и озираясь. В ранних солнечных лучах засветились беленькие хатки небольшой деревни. Начиналась украинская земля — пройдено больше половины пути. Я укрылся в густой траве и стал наблюдать. Немцев там не было. Чуть в стороне от остальных стояла выбеленная известью хатка. Молодая женщина встретила меня просто и приветливо Еще весной ей удалось засеять просом небольшой участок земли, и теперь нужен был помощник, чтобы убрать урожай. Она обрадовалась, когда узнала, что я немного умею косить. Попросила остаться хотя бы дня на два. Вдвоем с ней мы трудились дотемна. Я так намахался косой, что с непривычки едва передвигал ноги.

Вечером за ужином, чуть смущаясь для порядка, она сказала, что не отказалась бы иметь такого «чоловика» и что, если меня хорошо «погодувать з мисяц», я буду вполне справным мужиком. После ужина разобрала постель горкой подушек, но я сказал, что пойду спать на сеновал. Она только слегка пожала плечами Не было в моем распоряжении времени «з мисяц», и «годували» меня от случая к случаю И сил у меня не было… никаких. Я отправился на сеновал и тут же уснул как убитый.