Штольни, тоннели и свет - страница 2

Старик ничему не научил, не облегчил от мыслей, может и не слушал рассуждения гостя, хотя с важным видом хмурил лоб и качал головой, помешивая в котле.

Едва улизнув от чаготаев под Ашпарой, Абиш выехал на след Ибрахимхана, поскакал к Чарыну и только днем раньше, чем чаготаи, догнал могул. Ибрахимхан спешил к дулатскому эмиру Джеханшаху, надеясь вместе с ним отбиться от Улугбекова войска и на этот раз могулы приветствовали Абиша не как аразила, а как дулата.

Уже на другой день чаготаи лавиной скатились в ущелье Кызыл-Су, рассеяли могул, как пугливую отару, захватили добычу. Абиш не лез в свалку ради чужого добра, змеей выползал из расселин, кумаем бросался со скал на головы отбившихся воинов, убивал и снова прятался, мстил за деда, берег свою жизнь не из страха, но ради мщения. А потом скрытно смялся, глядя на свиноглазого оглана, прошлогодней травой вытирал окровавленные руки и думал: «Есть равновесие на свете, без него мир продолжаться не может!»

Облегченный потерей обозов, приниженный неудачами, Ибрахимхан помчался к Джеханшаху, как загнанный охотником корсак. Его люди боялись попадаться ему на глаза, сыновья сторонились разгневанного отца. Ругая нового бога и души отвернувшихся предков, рассыпая удары плетью по подвернувшимся под руку, он вел потрепанное войско в Баумское ущелье, где стоял дулатский эмир, сын Комар-ат-дина, воевавшего с самим Тимуром. Беды и обиды от чаготаев вынуждали могулов и дулатов забыть былые распри. Сколько можно кружить по горам и степям? Победа — жизнь, бегство — смерть для всех.

К могулам опять присоединились люди Джеханшаха, привезли привязанных к седлам пленных. От них Ибрахимхан узнал, что чаготайский отряд Араслан-ходжи стоит в ущелье Аксу и посветлел лицом, желая сквитаться за последний бой. Страсть — плохой советчик. Джеханшах был хмур, на угрозы Ибрахимхана отмалчивался, почесывая жидкую бороду, согласился помочь не сразу, не хотел понапрасну терять своих людей.

Чаготаям задешево спину не переломишь: за Араслан-ходжой стоит внук Тимура Улугбек, за ним — Шейбаниды. Что мальчишке Улугбеку? Потешится и уйдет. Прав останется тот, кто выживет. Но не помочь могулам сегодня, значит потерять все завтра.

Ибрахимхан оказался не горазд на военные хитрости, хотел повторить то, что сделали ему чаготаи в Кызыл-Су. Ночью его люди стали пробираться к лагерю Арасланходжи. Абиш скрипел зубами от вскипавшего кровавого опьянения, косил глазами на оглана, не выпуская его из вида, и мстительно высматривал страх в кабаньих глазках. На рассвете увидел, как в общей свалке чаготаи оттеснили людей Ибрахимхана, увидел кровника, бросившегося на помощь хану, испугался, как бы чаготаи не убили его, бросился с сыновьями хана прорубаться к их истекающему кровью отцу и отбивавшемуся оглану. Видел, как отошли сначала дулаты, потом побежали могулы, в запале боя ругал тех и других. Видел упавших с коней Ибрахимхана и одного из его сыновей, потом, как завалился на круп кровник-оглан, пробился к нему, перескочил на его иноходца, перехватил меч из слабеющей руки, а свою легкую сабельку бросил. Одной рукой он воровски придерживал тело оглана, другой прорубал выход из злополучного ущелья и представлял, как в укромном месте будет мучить раненого кровника, перед тем, как умертвить.

Младший сын хана бросился за ним, уже не надеясь отбить тела отца и брата, а вышло, что прикрыл собой и спас Абиша. Лишь на мгновение отвлеклись преследователи и он вырвался из окружения вместе с живым или мертвым огланом. Молодой иноходец вынес двоих из ущелья. Впереди рысили кони дулатов и могулов, бегущих к Великому Озеру. Левая рука Абиша, придерживавшая тело была залита кровью, он не чувствовал ее, правая сжимала дорогой меч с золотой рукоятью, отделанной драгоценными камнями.

Гладь озера покачивалась перед глазами, слабость и тошнота подступали к горлу. Абиш почувствовал, что долго не удержится в седле, звериный инстинкт потянул его в сторону, в укромную чащу. Там, бессильно сползая с коня, он подумал, что чаготаи рыщут слишком быстро, пожалуй, от них не уйти, надо хотя бы безболезненно умертвить оглана…