Штопор - страница 48
Аленка тянула шею, распахнув в восторге свои темно-карие с синеватым отливом глаза.
— Смотри, мамочка, смотри, вон он…
Самолет приближался и рос на глазах. Обозначились длинные, скошенные назад крылья, острый нос, темный зев четырех двигателей, попарно расположенных по обе стороны длинного сигарообразного фюзеляжа.
Аленка зажала ручонками уши — грохот стоял такой, что казалось, земля дрожит. И к радости, у Натальи прибавилась гордость — таким самолетом управляет ее муж!
Они, стоя у проходной, ждали долго и томительно, видели, как Николай расхаживает у самолета с Владимировым и еще какими-то офицерами, приехавшими на «газике», что-то им показывает, объясняет. А потом командир отряда и Николай сели в «газик» и поехали к командно-диспетчерскому пункту.
— Почему папа не идет к нам? — обиделась Аленка.
— Папа занят, скоро освободится, — ответила Наталья, сама сгорая от нетерпения; понимала, что дело есть дело, а начинала сердиться: «Не может оставить свои самолеты на потом, будто дороже их у него нет ничего».
И когда они устали ждать и хотели уже вернуться домой, из командно-диспетчерского пункта вышел Николай.
Аленка первая бросилась ему на шею.
С Натальей Николай поцеловался сдержанно, но глаза у него были счастливые, ласковые. Не снимая Аленку с рук, сказал:
— Идемте, вещи и подарки подвезут потом.
— Устал? — спросила Наталья, разглядывая знакомое, но с какими-то непонятными черточками, появившимися за две недели отсутствия, лицо мужа.
— Нет. Соскучился. — Николай обнял ее другой рукой и привлек к себе.
Времени на встречу мужа у Натальи было мало, но она все-таки успела приготовить его любимые блюда — суп перловый с грибами, жареный картофель фри с котлетой по-киевски; дольки красной рыбы украсила тонкими ломтиками лимона, кинзой, укропом. На большой тарелке еле уместился полосатый арбуз, а с краев вазы свешивались янтарные гроздья винограда. Посередине стола поставила бутылку шампанского — хотя Николай и не любил спиртное, Наталье показалось, что без вина стол будет выглядеть буднично. И Марину придется пригласить на обед по такому случаю — Валентин еще на полигоне, а она не признает торжеств без шампанского.
— О-о, да тут целый банкет готовится! — приятно удивился Николай и с благодарностью посмотрел на Наталью. — Это в честь моего возвращения?
Она кивнула.
— А что это у тебя лицо бледноватое? — обратил Николай внимание. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Да нет, все как и должно быть в моем положении. Уже прошло. Ты не возражаешь, если Марину пригласить?
— Марину? — переспросил он и пожал плечами. Видно, ему не хотелось этого. — Если ты хочешь…
— Она сообщила о тебе. И неудобно…
— Пожалуйста. Валентин на полигоне?
— Да. Последнюю неделю трудится. В отпуск собирается, уже путевку получил, на одного. Правда, Марина вроде даже довольна, говорит, отдохнем друг от друга.
Николай снова пожал плечами — разве ее поймешь? Как-то он сказал о Марине: «Хорошая она женщина, добрая, чуткая, но есть в ней какая-то непонятная странность, и говорит она зачастую с подтекстом, в котором трудно уловить, где в шутку, где всерьез». И Наталья, сколько дружит с ней, так и не распознала характер подруги. Поначалу показалось, Марина живет одним Валенькой, и вдруг: «Отдохнем друг от друга». А Наталья теперь мужа одного в отпуск не отпустит. Вон как на него женщины заглядываются, в селе и то одна проходу не давала. А на курорте того жди: окрутит какая-нибудь вертихвостка…
Марина явилась по первому звонку, наряженная в роскошное темно-бордовое платье, перетянутая широким черным поясом, что и без того подчеркивало ее тонкую талию, с накрашенными ярче обычного губами и ресницами. Но вот только что удивило Наталью — с Николаем разговаривала почему-то застенчиво, словно недавно знакома с ним или чем-то перед ним виновата. «Неужели у них что-то было?» — мелькнуло в голове Натальи, и сердце ревниво заныло. Но она старалась не подать виду, ухаживала за гостьей, как и прежде, по-приятельски, а в душе уже зрела к ней неприязнь. И Николай держался скованно, больше молчал и на шутки жены и Марины не отзывался: выпил два бокала шампанского и, сославшись на усталость, ушел с Аленкой в другую комнату.