Штормовой прилив - страница 23

и ученице, которая внезапно потеряла уверенность в себе.

– Что? – Хьелльрунн приблизилась к старухе.

– У берегов Нордвласта ты не сомневалась. Ты намеревалась потопить имперский корабль, битком набитый солдатами.

– Да! Но только чтобы остановить вторжение в Циндерфел!

– Значит, – госпожа Камалова подняла палец, – по-твоему, магия приемлема только в тех случаях, когда речь идёт о возмездии за дорогих тебе людей или о спасении собственной шкуры? Но как только речь заходит о защите других, колдовство становится обузой?

Хьелльрунн замахнулась, чтобы ударить старуху, но заметила неподалёку черноволосую послушницу и тут же опустила руку. Остальные дети собрались на корме, наблюдая за перебранкой.

– Чего тебе? – прорычала Хьелльрунн, недружелюбно смотря на девушку. Однако та ответила ей не менее суровым взглядом. Перед глазами сразу встала улица Вирага и колдовское пламя, окутавшее солдата, который схватил послушницу за запястье, пока ученица Зоркой стояла и ничего не делала.

– Меня зовут Трина. – Хьелль внимательно оглядела девушку: та была примерно одного возраста с ней, с таким же бледным лицом, ещё сильнее выделяющимся в обрамлении чёрных, спадающих на спину волос. Хьелльрунн выпрямилась, но желаемого эффекта не произвела, так как они оказались одного роста и телосложения. Если бы не волосы, они могли бы запросто сойти за близнецов. – Я пришла сказать, – послушница перевела взгляд на госпожу Камалову, – что мы все остаемся на корабле и отправимся в Шанисронд вместе с вами. – Внезапно на лице Трины промелькнуло виноватое выражение. – А ещё обещаем не убегать и держаться подальше от опасностей. – Она сурово оглянулась на остальных детей.

– Сколько тебе лет, Трина? – поинтересовалась Хьелльрунн.

– Шестнадцать. – Черноволосая послушница выпятила подбородок и с вызовом уставилась на собеседницу. – И я не боюсь использовать колдовские силы.

Хьелль пошатнулась, упрёк стрелой поразил её прямо в сердце.

– Тогда, вероятно, тебе следует занять моё место в качестве новой ученицы госпожи Камаловой.

Не оглядываясь, сестра Стейнера прошла через толпу послушников и не остановилась, пока не оказалась на носу корабля.

Толпа на дальнем конце пирса выказывала явное беспокойство, однако имперцев среди них Хьелльрунн не заметила. Цеховые мастера собрались кружком и вели оживлённую дискуссию, невзирая на ненастную погоду. К вечеру осталась только троица из мастеров и четверо городских стражников. Жестокий ветер трепал их плащи, и Хьелльрунн, не покидая своего поста на корабле, дрожала от холода.

– Где же ты, Стейнер? – прошептала она, прекрасно понимая, что брат рвался в бой. Неужели она так скоро потеряет его, лишь недавно обретя вновь? – Фрёйа милостивая, Стейнер! Не оставляй меня на этом гниющем корабле!

Стража на пирсе остановила двух человек, прежде чем подпустить к фрегату. Из-за новой одежды Хьелль поначалу не узнала Кими и Марозволк, но это были именно они. Принцесса выглядела мрачной, разъярённой, даже сильнее, чем во время пути с Владибогдана, а бывшая Зоркая постоянно оглядывалась в сторону города. Через пару минут она склонилась и прошептала что-то спутнице на ухо, после чего они обе бросились бежать, очевидно, заметив опасность. Марека и Стейнера по-прежнему не было видно.

– Нет. Только не снова, – пробормотала Хьелльрунн, во рту у неё пересохло.

Толпа расступилась, и поверх гула голосов растерянных горожан разнёсся одинокий вопль. К кораблю приближались имперцы в чёрных плащах и доспехах. Их было по меньшей мере с дюжину, а может, и больше.

– Отплываем! – взревела Ромола, и сердце Хьелль сжалось от ужаса.

Кими и Марозволк успели запрыгнуть на трап в последнюю секунду, и матросы тут же втянули сходни.

Солдаты двигались по причалу настолько быстро, насколько позволяла тяжёлая броня.

– Лучники, на изготовку! – вновь раздался голос Ромолы.

Обнажив саблю, она указала на пирс, и Хьелльрунн со всех ног устремилась к капитану в центр палубы мимо ворчащих моряков.

– Стойте! Подождите, боги да проклянут тебя! Брат всё ещё на берегу!

Пиратские стрелы свистели в воздухе, вонзаясь в наскоро поднятые имперцами щиты либо рикошетя о камни и застревая в бочках и ящиках в опасной близости от цеховых мастеров. Солдаты замедлили наступление и опустились на одно колено, укрываясь за щитами.