Штуцер «Фосса» - страница 11

В самом конце года Стасис в сопровождении Казимира пешком отправился на полустанок. Елена плакала. На другой день Казимир вернулся и рассказал, что проводил Стасиса, купил ему билет и посадил в вагон. Месяца через два или три вслед за сыном уехала и Елена с мужем.

Матулевичи подтвердили то, что у Стасиса левая нога была короче правой. Выяснил и то, что у Казимира было хорошее трехствольное охотничье ружье, которое он потом променял на другое.

Была суббота. Наступал уже вечер, когда я закончил разговор с Ядвигой и ее мужем. Можно было отдохнуть до завтра.

Взяв с собой одного из местных мальчишек, мы с Амбергом отправились к ближайшему озеру постоять на вечернем перелете. Там мы пробыли до первых звезд и, довольные охотой, вернулись на хутор.

Еще в сенях мы услышали громкий разговор и веселый смех нашей хозяйки. Не успели зайти на свою половину и повесить ружья, как она вошла следом и пригласила на ужин. Мы обратили внимание на то, что Ядвига была в ярком, хорошо сшитом платье и новых туфлях: вид явно праздничный.

Войдя на половину хозяев — большую, ярко освещенную комнату, мы увидели за столом самого Матулевича, нашего возчика и незнакомого молодого человека. Позже выяснилось, что это был младший брат хозяйки. На столе стояли нехитрая деревенская закуска и два больших кувшина с домашним пивом. По раскрасневшимся лицам и громкому разговору можно было догадаться, что все уже изрядно отведали этого напитка.

Больше всего меня поразил хозяин: куда исчезла его дремучая, гнетущая молчаливость? Передо мной сидел совершенно другой человек. Веселые, широко открытые глаза и добродушная улыбка преобразили его.

Этот ужин для меня оказался не только приятным, но и очень полезным. Из разговора с хозяином я узнал одну интересную подробность: оказывается, Казимир был отличным стрелком. В этом Матулевич убедился, когда они вместе охотились. Но особенно он поразил его стрельбой в цель. Однажды Казимир, будучи навеселе, спросил Матулевича:

— Хочешь, я покажу тебе, как стреляет пан Ляудис?

Что это за «пан Ляудис», он не объяснил. Выйдя во двор, Казимир на двери сарая углем начертил круг размером с человеческую голову, а в середине его нарисовал крупную точку. Отойдя на полсотни шагов, он выстрелил из нарезного ствола и попал прямо в эту точку.

— Ох, и сильно било ружье у Казимира! — закончил свой рассказ Матулевич.

Эта деталь могла дать новое доказательство. Мне уже было не до ужина. Я тут же попросил Матулевича показать мне место, куда стрелял его квартирант. Напрасно отговаривали меня гостеприимные хозяева отложить это дело до утра.

Мы вышли во двор и направились к длинному приземистому сараю. Матулевич поднял фонарь и осветил дверь. Она оказалась сколоченной из толстых дубовых досок. Никакого круга на ней уже не было: смыли дожди.

Но где же пулевое отверстие? Хозяин еще ближе придвинул фонарь и ткнул пальцем. Я наконец увидел чуть заметное углубление с краями, как бы втянутыми внутрь. Открыв дверь, я на ее внутренней стороне заметил другое отверстие. Оно было несколько большего размера, с отколовшимися кусочками дерева по краям: пуля прошла сквозь доску. У противоположной стены стояла телега без колес, лежали плуги, борона и был навален разный хлам. Мысленно продолжив полет пули до этой стенки, я начал искать входное отверстие. Хозяин мне светил фонарем, но свет был слабый. Я чиркал спичку за спичкой, однако ничего рассмотреть не мог. Поиски усложнялись тем, что стена сарая была сложена из грубоотесанных еловых плах, на которых местами лежал толстый слой пыли.

Я уже решил отложить дальнейшие поиски до утра, но тут мне пришла мысль: а не следует ли использовать то, что сейчас мешает поискам? Я имел в виду кромешную темноту сарая.

Попросил хозяина достать мне прямой толстый гвоздь и небольшой фанерный ящик без крышки. Через несколько минут все это было найдено. Прежде всего я гвоздем прочистил пулевой канал, а затем, поставив фонарь внутрь ящика, показал, как его нужно прислонить к двери, чтобы свет бил прямо в отверстие. После этого я вошел внутрь и захлопнул дверь. Меня сразу же окутала чернильная темнота. За дверьми слышались голоса, шорох...